Между тем можно ли сказать, что орден Храма и другие военно-мо­нашеские ордены были творением исключительно западного христи­анства? В свое время историки ссылались на возможное влияние му­сульманских рибатов. После нескольких лет забвения эта гипотеза снова на слуху; но теперь она подкреплена новыми аргументами²³.

Рибат представлял собой укрепленный военно-религиозный центр, расположенный на границе мусульманского мира. Служба в нем — временная и добровольная — была своего рода аскезой и расценивалась как один из аспектов джихада, священной войны ислама. В Испании было немало рибатов.

Спор разделил историков на два лагеря. Одни полагают, что «свою структуру орден Храма и другие военные ордены унаследова­ли от христианских монастырей и монашеских орденов, особенно Сите»²⁴, и уверены, что прямых доказательств влияния рибата не су­ществует. Другие, под воздействием работ антропологов, интересу­ются феноменами аккультурации между различными культурными группами и думают, что подражание и заимствование являются скорее правилом, чем исключением. В двух словах, этноисторик считает, что если похожие черты, связанные между собой сходным образом, обнаруживаются с обеих сторон границы, то это уже достаточное доказательство влияния.

Переход от понятия справедливой войны, когда убийство остает­ся грехом, к понятию священной войны, когда убийство неверного становится легитимным, не был легким в христианском мире. «До второй половины XI в. война хотя и была „окрещена", но никогда не освящалась»²⁵. Споры, вызванные этим освящением, наводят на мысль о том, что это понятие было заимствовано. И хотя оно успеш­но дополнило христианские понятия паломничества и справедливой войны, оно так никогда и не было полностью усвоено традиционной христианской мыслью.

Имело ли место заимствование основных черт, присущих рибату, во время формирования военных орденов и особенно в момент появ­ления ордена Храма в Испании? Важное звено, которому до настоя­щего времени не уделялось должного внимания, — создание братства в Белхите в 1122 г. Альфонс I Арагонский поручил этому братству ох­ранять границу и биться с неверными. В нем была возможна времен­ная служба, как в рибате, и к тому же общим для обеих организаций является представление о заслугах, пропорциональных продолжи­тельности службы. Но это понимание временной службы чуждо хри­стианскому монашеству; поэтому оно должно быть заимствованным.

У тамплиеров рыцари, которые поступали в орден на определен­ное время (fratres ad terminum), не считались членами ордена. «Брать­ями» были лишь те, кто принесли обет, связав себя на всю жизнь. Таким образом, в адаптации идей рибата к христианской идее мона­шеского призвания есть два «структурных» этапа. В Белхите мы на­блюдаем модель рибата почти в чистом виде — с преобладанием вре­менной службы. Орден Храма представляет более продвинутый этап, на котором идеи, почерпнутые у рибата, были изменены, чтобы стать совместимыми с традиционным монашеством. Находясь на полпути между религиозным и мирским статусом, белхитское братство в ту эпоху не могло просуществовать достаточно долго. Оно исчезло, как только эволюция подошла к своей вершине — ордену Храма. После его появления все прочие военные ордены, как в Испании, так и на Святой земле, стали создаваться по его образцу.