Ethereum владислав мартынов – Владислав Мартынов — советник Ethereum Foundation — conspi.ru — Конспирология

Содержание

Владислав Мартынов — советник Ethereum Foundation

Владислав Мартынов был менеджером, предпринимателем, инвестором, а два года назад стал блокчейн-энтузиастом и советником Ethereum Foundation Виталика Бутерина.

Мартынов о блокчейне впервые узнал от Бутерина-старшего в 2010 году: «Он мне на примере технологии обмена файлами (торрентов) объяснил, как работает пиринговая система платежей биткоин через децентрализованную распределенную сеть компьютеров». Виталик о биткоине тоже узнал от отца и решил, что безопасность, надежность и прозрачность технологии этой криптовалюты можно использовать не только для платежей или денежных переводов. В 2013 году Виталик опубликовал «белую книгу» Ethereum, в 2014-м провел ICO и запуск этой блокчейн-платформы. Остальное уже легенда.

После звонка Виталику в 2015 году Мартынов начал работать советником Ethereum Foundation и после этого «сильнее осознал, что это взрывная технология», — тема блокчейна захватила его полностью. «Я увидел уникальные возможности для России, осознал, что появление этой технологии дает возможность нашей стране сделать экономический и технологический рывок и обеспечить достойное будущее», — говорит Мартынов. Весной 2016-го он организовал приезд Виталика Бутерина в Москву для встречи с российским блокчейн-сообществом.В этом году Виталик приезжал в Россию уже вторично, на сей раз встретившись с Владимиром Путиным: Бутерин рассказывал ему о блокчейне, криптовалютах и возможности использования этих технологий в России. Президент «поддержал идею налаживания деловых контактов с возможными российскими партнерами», рассказал его пресс-секретарь Дмитрий Песков.

Не то чтобы встреча Бутерина с Путиным имела мгновенный магический эффект, но воспринимать эту технологию в России стали гораздо серьезнее. Кроме того, у блокчейна и раньше были верные сторонники среди крупных чиновников и бизнесменов.Правительство изучает все, что связано с использованием технологии блокчейн «и в госуправлении, и здравоохранении, и в ряде других секторов», говорил вице-премьер Аркадий Дворкович в интервью порталу Banki.ru в сентябре 2017-го. Публично поддерживали идею внедрения блокчейна в разные сферы экономики первый вице-премьер Игорь Шувалов, президент Сбербанка Герман Греф, глава Федеральной налоговой службы Михаил Мишустин.Мартынов и сам занимается внедрением блокчейна в реальную жизнь: вместе с отцом и сыном Бутериными они создали инвестиционный фонд L4 Venture (бывшая BlockGeeks Lab), который вкладывается в блокчейн-стартапы. «Мы находим маленькие команды или даже идеи и инвестируем в них», — рассказывает Мартынов. Реально работающих проектов на блокчейне пока очень мало, сетует Дмитрий Бутерин: «Пока все наобещали золотые горы, собрали кучу денег, а теперь думают». Но это нормальный процесс — технология молодая, и у нее огромное будущее.

«Выбирая проекты, я всегда опирался на свою эмоциональную мотивацию. Мне важно, чтобы люди в России жили в высокотехнологичной стране, — говорит Мартынов. — И я старался доказать, что у нас есть талантливые ребята, которые умеют создавать и управлять международными хай-тек проектами».

Делитесь вашим мнением об этой новости в комментариях.

Подписывайтесь на Bitnovosti в telegram!

Источник

Источник: bitnovosti.com

Пoжaлyйcтa оцените и поделитесь новостью, мы старались для Вас:

cryptowiki.ru

Владислав Мартынов — советник Ethereum Foundation |

«Выбирая проекты, я всегда опирался на свою эмоциональную мотивацию. Мне важно, чтобы люди в России жили в высокотехнологичной стране, — говорит Мартынов. — И я старался доказать, что у нас есть талантливые ребята, которые умеют создавать и управлять международными хай-тек проектами».

Делитесь вашим мнением об этой новости в комментариях.

Подписывайтесь на Bitnovosti в telegram!

Поделиться ссылкой:

bitnovosti.com

Россия может стать мировым центром экспертизы по блокчейн

Член наблюдательного совета блокчейн-платформы Ethereum рассказал в интервью ТАСС о том, как эта технология может привлечь инвесторов, вывести Россию на первое место в мире и бороться с терроризмом

Одной из основных тем Петербургского международного экономического форума (ПМЭФ) в этом году стала цифровая экономика. В ходе дискуссий многие участники отмечали, что создание экосистемы, в которой данные в цифровом виде станут ключевым фактором экономики и социальной сферы, невозможно на базе традиционных IT. Нужны новые, прорывные технологии, среди которых одной из самых перспективных называют технологию распределенных реестров (блокчейн).

Основатель одной из крупнейших в мире блокчейн-платформы Ethereum (Эфириум) Виталик Бутерин и член наблюдательного совета Ethereum Владислав Мартынов участвовали в панельной дискуссии о перспективах блокчейна и приняли участие в закрытой встрече с Владимиром Путиным. По итогам разработчики сформулировали послание российской власти о блокчейне, в котором предложили свое видение необходимых для внедрения мероприятий. О том, что не вошло в текст обращения, ТАСС поговорил с Владиславом Мартыновым.

— Вы вчера участвовали во встрече бизнеса с Президентом РФ Владимиром Путиным. Как вы оцениваете итоги встречи, удалось ли побеседовать с главой государства?

— Президент положительно оценил возможности, которые представляет платформа Ethereum для развития цифровой экономики в России. Он спросил, с кем мы уже работаем в России и посоветовал начать переговоры с несколькими министерствами и ведомствами. На наш взгляд, это очень позитивный сигнал. Российская власть на самом высшем уровне оценила перспективы цифровой экономики. Вся повестка ПМЭФ была пропитана этой темой, она поднималась на пленарном заседании главы государства. И сам факт встречи президента с Ethereum внушает массу оптимизма и говорит о том, что российское правительство действительно мыслит прогрессивно.

— В массовом сознании биткойн и блокчейн — это практически одно и то же. Как создатель Эфириума вы согласны с таким обобщением?

) денег, и блокчейн стал способом это реализовать. Мы задумывали Эфриум как блокчейн-технологию, которая может применяться в практически неограниченном количестве сфер, услуг и проектов, что сильно изменит деловой ландшафт. У нас также существует своя валюта, эфир – но он носит характер инвестиционного актива, позволяющего развивать нашу экосистему.

— Считается, что одним из препятствия внедрения блокчейн в России является низкий уровень финансовой грамотности и, как следствие, понимания, зачем это вообще нужно. А вы можете объяснить далеким от IT людям, что такое блокчейн, как он работает и зачем он нужен?

Говоря упрощенным техническим языком, блокчейн это технология которая позволяет создавать и исполнять программный код в децентрализованной сети компьютеров

Создатели блокчейн-платформ заключают с пользователями компьютеров своего рода виртуальный договор: «Ребята, чтобы наша технология работала, нам нужно по чуть-чуть вычислительной мощности от каждого из вас. За это вам будет начисляться какое-то количество виртуальной валюты, с помощью которой вы сможете проводить взаиморасчеты без посредников и надежно «. И люди включились в эту систему, которая приобретает все более серьезный вид и масштаб.

Возникли новые переделы этой идеи. Появился эфириум – мы его создали, предложив использовать блокчейн-технологию не только и не столько для взаиморасчетов, но как операционную систему для написания программного кода, приложений и сервисов для решения большого спектра задач. Достаточно запрограммировать определенный алгоритм, который называется сейчас умный-контракт.

— Давайте попробуем объяснить, что это такое и почему нужно это вводить в повседневный оборот, или хотя бы держать в голове, что есть такая вещь и она будет развиваться?

— Смарт-контракт это автоматизация юридически значимых действий, исключающая риски «человеческого фактора». Представьте, как может измениться экономика, эффективность государственного управления, конкурентоспособность бизнеса, если их минимизировать. Потенциал этих изменений сопоставим с интернет-технологиями, которые начали появляться 25 лет назад. Интернет первым «разглядели» и «застолбили» в США, и это придало их экономике совершенно новый импульс, вывело их на уровень, который большинству стран догонять и догонять. Сейчас у нас есть время стать первыми, и есть смысл воспользоваться этим преимуществом, пока оно у нас есть.

Внедрение блокчейн-технологий высвободит огромные ресурсы, если говорить о государстве. Сейчас централизованная инфраструктура требует гигантских инвестиций, чтобы ее построить и поддерживать. А распределив часть нагрузки на свободные компьютерные мощности миллионов пользователей сети, высвобождаемые бюджетные и человеческие ресурсы можно будет использовать более эффективно.

На уровне как бизнеса, так и физлиц важно то, что перевод бизнес-процессов, вплоть до простейших транзакций вроде оплаты покупки в интернете на блокчейн-технологию, в разы снижает число посредников, услуги которых, увеличивают конечную стоимость продукта. Не надо к нотариусу идти и заверять документы, чтобы передать свою квартиру, все это будет делаться быстро, просто, но при этом с высокой надежностью.

Прозрачность бизнеса и управления не просто повысится: делать что-то непрозрачно станет просто невозможно. Если на этикетке в магазине написано, что курица зернового откорма – значит, так оно и есть. Зерно, выращенное там-то, хранившееся там-то, было скормлено именно этой партии кур.

Или например, контроль за миграцией. Если у людей будет идентификатор на блокчейне, контролировать перемещение станет значительно проще. И это значит, что документооборот ускорится.

— Позавчера на пленарной сессии говорилось о защите интеллектуальной собственности…

— Любые материальные и нематериальные активы, если они зафиксированы в блокчейн-базе, будут стопроцентно защищены от каких-либо махинаций, манипуляций и рейдерских захватов. Если это все в блокчейн, никто и ничто в мире не сможет на глазах у миллионов человек подменить документы – будь то оплата сотовой связи, торговая сделка, госконтракт или выборный бюллетень.

Cнижение расходов на госуправление позволит перераспределить высвобождающиеся средства в пользу социальной сферы, потом еще куда-то.

— А с людьми что будет?

— А сколько юристов у нас по призванию, и сколько «потому что папа сказал»? Они смогут наконец стать теми, кем мечтали — переучившись за счет тех же самых высвобождаемых ресурсов. Качество их жизни станет в разы лучше.

Но, кроме этого, мы должны думать о том, что будет в России через пять лет. Мы хотим остаться на задворках? Вряд ли — все хотят видеть страну высокотехнологичной державой, мировым лидером. Это можно сделать за счет начала использования новейшей технологии на раннем этапе, которое создаст очевидное конкурентное преимущество. Мы можем уже сейчас начать готовить программистов в наших университетах с прицелом, что они будут самые лучшие в архитектуре блокчейн, и через 3-4 года, когда спрос на такого рода разработчиков, будет расти, мы можем стать мировым центром экспертизы по блокчейн. Во всем мире поймут, что, если хочешь самого крутого специалиста, архитектора, программиста по блокчейн, то езжай в Россию.

Еще один немаловажный фактор – финансовая независимость. Сейчас мы зависим от свифта (SWIFT — международная межбанковская система передачи информации и совершения платежей — Прим. ТАСС), от глобальных платежных структур. Имея свой «крипторубль» и абсолютно новую глобальную систему взаиморасчетов, аналогичной той, о строительстве которой сейчас думает Китай, зависеть будем меньше. Кстати это пока очень сырая и спекулятивная идея. Большой шанс, что будет просто какая-нибудь система, которая сидит на какой-то биткойн-ферме.

— Как технология может повысить прозрачность?

— Все финансово-хозяйственные транзакции будут в цифре. И это означает, что в принципе государственные ассигнования, выделяемые из бюджета на разные национальные проекты будут помечаться определенным электронным маркером. И таким образом через всю систему, через всю цепочку финансово-хозяйственных расчетов, вплоть до выплаты зарплаты сотруднику, который работал на проекте строительства моста, финансирование которого велось с использованием бюджетных средств, можно проследить, как эти деньги использовались, кому куда и на каком основании они пошли.

— С точки зрения инвестиционного климата выглядит неплохо.

— Для зарубежных инвесторов это очень сильный тезис. Если у нас госзаказы будут распределяться через блокчейн, я тоже не понимаю, как нас будут обвинять в коррупции. Если мы говорим, что у нас и система выборов работает на блокчейне, я сомневаюсь, что западная пресса сможет обвинять нас в манипуляциях с выборами. Это очень сильная история.

Если у нас через три-четыре года появится в России центр экспертизы по блокчейн, пойдет большой поток инвестиций в Россию, в эти стартапы и компании. Будет ли он через ICO (Initial Coin Offering – первичное размещение криптовалюты на криптобирже – Прим. ТАСС) или за счет венчурных инвесторов, не так важно. Главное, в России будет развиваться экосистема по новой совершенно технологии. Хотя я уверен, что легализация ICO поможет решить одну из насущных проблем российских стартапов — проблему нехватки инвестиций. Это намного эффективнее, с моей точки зрения, чем прямое госфинансирование развития инновационной экономики.

— Главное, чтобы не увозили.

— Да, есть спекуляция, что опытные специалисты будут эмигрировать. Есть такой тезис, что, как только все научатся что-то делать, они уедут в Америку. Не уедут — особенно когда будет понятно, что государственная политика открыта к блокчейн. К нам еще приезжать будут. У нас очень много крутых математиков, университеты выпускают классных специалистов. Большинство победители на математических или программистских олимпиадах – это русские. Они конкурируют с китайцами, но тем не менее пока держат первенство. На этой базе можно построить, если развивать их дальше, большое количество очень классных центров разработки программного обеспечения.

— Что мешает?

— Пока мешает, что люди до конца не понимают, как эту технологию использовать, недопонимают потенциал. Плюс пугает необходимость переучиваться.

— А всем придется? В своем обращении вы пишете о проекте по организации на базе Эфириума голосования членов совета директоров эстонских компаний, акции которых, котируются на NASDAQ (американская биржа, специализирующаяся на акциях высокотехнологичных компаний — Прим. ТАСС). Очевидно, это не совсем «технари». Пользовательский интерфейс системы голосования для них изменился?

— Нет. Есть много способов внедрить технологию. Пользовательский интерфейс может и вовсе не поменяться. Однако, так как это работает на блокчейн, это станет своего рода «Знаком качества», подтверждающим, что возможность манипулировать результатами голосования исключена.

— А если возникает спор по смарт-контракту, куда люди пойдут, в суд? И на что этот суд посмотрит, где договор? Что станет доказательством действительности в цифровом документе?

— Тут есть два аспекта. Во-первых, должно быть законодательство, в котором подобный электронный контракт имеет юридическую силу. Во-вторых, в смарт-контрактах можно запрограммировать наличие субъективного элемента, который по сути является для цифрового контракта “окном в реальный мир”. Через это окно в ситуацию могут включиться юристы и разрешить спор.

— Финансирование терроризма, отмывание денег. Каким образом блокчейн поможет или усложнит задачу государству на этом уровне по этим вопросам?

— Это сложный вопрос. С одной стороны, террористы могут найти способ использовать новую технологию в своих целях. С другой стороны, вся информация на блокчейне прозрачная, можно проанализировать, откуда приходят деньги, куда и кому отправляются. Это даст спецслужбам больше возможности для противодействия терроризму.

— Если все будет прозрачно, как будет защищаться коммерческая тайна или персональные данные?

— Анонимность и конфиденциальность – это разные вещи. Например, есть ключ, по которому человека можно идентифицировать в сети, он открыт. Однако, он не дает доступа к ФИО, фото и другим персональным данным. Правоохранительные органы, анализируя массивы данных таких ключей, смогут видеть агрегированную информацию — сколько в системе подозрительных субъектов, что они делают, как двигаются их средства, но с другой стороны они не будут знать их “в лицо”. Однако, можно будет настроить систему так, чтобы в определенных ситуациях можно было отслеживать их персонально. Например, предусмотреть раскрытие конфиденциальности по санкции прокурора.

— Все перемены в нашем мире либо насаждаются сверху, либо приходят снизу, от гражданской инициативы, опыта, практики. Каким путем нужно идти, чтобы блокчейн стал массовой технологией?

— Блокчейн идет снизу. Это уже серьезная сила, но она пока упирается в стеклянный потолок. Вопрос в том, какие страны первыми откроют этот люк. Надеюсь, что Россия будет одной из первых таких стран.

Беседовала Мария Румянцева

tass.ru

Как создатель YotaPhone стал блокчейн-энтузиастом :: Технологии и медиа :: Журнал РБК

Владислав Мартынов был менеджером, предпринимателем, инвестором, а два года назад стал блокчейн-энтузиастом и советником Ethereum Foundation Виталика Бутерина

Владислав Мартынов и Виталик Бутерин (Фото: Антон Беркасов для РБК)

Владислав Мартынов говорит, что ему всегда были нужны новые вызовы. В 1990-м он решил, что не хочет быть моряком, а хочет «изучать бизнес», поэтому перевелся из Мурманского мореходного училища в родную Москву, в Российский университет кооперации, поступив на новый совместный курс по международным экономическим отношениям с Университетом Джорджии. После его окончания устроился на работу в московский офис американской аудиторско-консалтинговой компании Arthur Andersen.

Его и ряд других молодых сотрудников, включая Дмитрия Бутерина, с которым Мартынов сдружился, компания отправила на стажировку в Чикаго, где в числе прочего они изучали новую для России тему под названием «Оптимизация бизнес-процессов и системная интеграция». «Консультанты должны были на предприятиях внедрять новые технологии — ERP-системы, CRM, поэтому на стажировке учили, что они собой представляют, как организовать проект», — рассказал журналу РБК Дмитрий Бутерин. «На Западе это были продвинутые технологии, а у нас о них мало кто знал», — объясняет Мартынов.

Вернувшись из Чикаго, Мартынов занялся как раз продажей российскому крупному бизнесу — заводам, банкам и так далее — ERP-систем (от англ. Enterprise Resource Planning, планирование ресурсов предприятия). Было непросто, вспоминает он: «Я, такой худенький молодой мальчик в белой рубашечке, приезжаю в Братск с двумя такими же коллегами, и мы рассказываем гендиректору завода про эффективность, KPI и так далее, а он отвечает: «Все это классно, я, правда, ничего не понял. Но если я все это внедрю, мне ЕБРР заем на $10 млн даст?» Для получения западных кредитов нужно было иметь аудиторское заключение ведущих компаний, а для аудиторов нужно было перестраивать бизнес по мировым стандартам, поэтому многие предприятия подписывали контракты. «Мы помогали российской экономике после развала Советского Союза становиться эффективной», — говорит Мартынов.

Но в 1996-м из московского офиса Arthur Andersen ушел партнер Джим Морлат, которого Мартынов называет своим первым наставником: «Он показал, как делать бизнес по-западному». Тогда Владислав предложил коллегам, Дмитрию Бутерину и его будущей жене Майе Борисовой, создать собственную компанию и начать продавать ERP-системы среднему бизнесу, с которым та же Arthur Andersen работать не хотела. В феврале 1997 года молодые люди заключили партнерское соглашение с датской компанией Columbus IT, занимающейся консалтингом, внедрением ERP-систем и др. Сняли под офис номер в дешевой гостинице на окраине Москвы. У каждого было $2‒3 тыс. сбережений и вся надежда была только на себя, говорит Владислав.

«Я вырос в «совке» без малейшего понимания, что такое бизнес, поэтому отказываться от надежной работы в большой компании было страшно», — вспоминает Дмитрий Бутерин. Он принес из дома телефон, Майя — бизнес-справочник «Желтые страницы». В течение первых четырех дней сотрудники компании Columbus IT Partners Russia звонили потенциальным заказчикам. «Диалог каждый раз звучал примерно так: «Здравствуйте, вам нужна ERP-система? Что? Не звонить больше?» — смеется Мартынов. На пятый день им удалось назначить две встречи — с Фондом Сороса и с Европейским банком реконструкции и развития.

Готовились три дня, разыгрывали весь ход переговоров в лицах, очень переживали. В офис ЕБРР Мартынов и Бутерин пришли в строгих костюмах и галошах, защищающих туфли от дождя, — привезли такие из Чикаго, увидев у консультантов Arthur Andersen. «Мы выглядели забавно, оттарабанили презентацию, потому что заранее выучили ее наизусть», — говорит Мартынов. Сотрудникам ЕБРР выступление понравилось, но их смутило, что в компании работают три человека и нет ни одного клиента. Но Мартынов убеждал: «Важно не сколько людей в компании, а кто именно будет делать проект». В итоге подписали первый контракт с ЕБРР, а через три дня — с Фондом Сороса.

Кризис 1998 года сильно ударил по Columbus IT Partners, однако в конечном счете пошел на пользу: после его окончания удалось резко нарастить долю рынка. Но несколько месяцев было очень тяжело, вспоминает Мартынов: потеряли деньги, лежавшие в лопнувших банках, а клиенты два-три месяца не платили совсем. В разгар кризиса основатели компании подали документы на эмиграцию в Канаду. Семья Бутериных, включая шестилетнего Виталика, переехала в эту страну на постоянное жительство уже в 1999 году.

Мартынов переехал в Канаду в 2000 году, провел там около двух лет, но продолжал жить между двумя странами: готовилась сделка по продаже Columbus IT Partner. В 2001 году часть бизнеса компании купила датская компания Navision, Владислав стал ее гендиректором в России. Через несколько месяцев саму Navision купила Microsoft, и Мартынов возглавил Microsoft Business Solution (MBS) в России — за год он должен был интегрировать этот новый для корпорации бизнес в уже существующие продукты. В 2003 году российский офис MBS был признан лучшим, а Мартынов — менеджером года во всей глобальной Microsoft. Его в числе других отличившихся работников пригласили для награждения на собрание в США и на ужин с руководством компании.

Менеджер корпорации

На ужине Мартынова посадили рядом с гендиректором Microsoft Стивом Балмером, они разговорились о тонкостях работы на этом новом для Microsoft направлении и в итоге Балмер пригласил Владислава переехать в штаб-квартиру в Редмонд и создать новую глобальную стратегию взаимодействия Microsoft с разработчиками софта. «Я побаивался этой большой бюрократической машины, потому что чувствовал себя в ней страшно некомфортно», — говорит Мартынов, но предложение выглядело слишком заманчиво.

Фото: Юрий Чичков для РБК

В Редмонде Мартынов работал с 2003 по 2005 год, испытав все прелести работы в корпорации. Пережил культурный шок: «Я думал, что у меня хороший английский, а они там общаются на спортивном, бейсбольном сленге, который я не понимал и попадал в смешные ситуации». А также множество мелких и крупных корпоративных подстав со стороны коллег, недовольных назначением выскочки из России. «В общем, было весело», — говорит Мартынов, но стратегия в итоге была внедрена.

«Основная отличительная черта Мартынова как лидера и как человека — сильная энергетика, которой он заряжает свою команду», — говорит руководитель одного из департаментов Microsoft Алена Геклер, работавшая с Мартыновым в нескольких компаниях.

После окончания работы в Microsoft Мартынов получил новое предложение — возглавить известную ему компанию Columbus IT, — в 2005 году приехав в штаб-квартиру в Копенгаген. «В тот момент она была почти банкрот», — вспоминает Мартынов, и задачей гендиректора было вывести компанию в прибыль. С задачей не справились три предыдущих топ-менеджера, один из которых пришел из IBM, поэтому предложение было интересным, говорит Мартынов. Уже через девять месяцев компания стала прибыльной, через полтора года утроила капитализацию. Параллельно карьере менеджера развивалась история предпринимателя Мартынова, начавшаяся в Канаде в начале 2000-х.

Инвестор и предприниматель

Когда эмигрант приезжает в новую страну, его там никто не ждет. «У тебя нет связей, нет опыта, в карьере приходится опуститься на ступеньку-две ниже — надо снова зарабатывать репутацию», — вспоминает Дмитрий Бутерин. «Чего мы только ни делали там, чтобы адаптироваться», — говорит Мартынов.

Одним из первых проектов, который друзья запустили в Канаде, был сервис PowerInside, где пользователи могли общаться со своим психотерапевтом онлайн. «Проект опередил свое время лет на пять», — говорит Мартынов: люди ментально не были готовы, смартфонов в нынешнем виде тогда не было, а бежать к компьютеру каждый раз, когда нужна консультация врача, не очень эффективно. Сразу после закрытия PowerInside, в 2001 году, Владислав Мартынов, Дмитрий Бутерин и Майя Борисова создали компанию BonaSource. В 2006 году она была преобразована в компанию Wild Apricot: у основателей было примерно по 30% акций, часть акций позже получили сотрудники компании в виде опционов. Wild Apricot предоставляла софт небольшим некоммерческим организациям (стоимость услуг — $1 тыс. в год). Партнеры разработали систему, с помощью которой можно было собирать деньги, организовывать мероприятия, поддерживать работу сайта и т.д., объясняет Бутерин. Разработчики сидели в Зеленограде. В конце сентября 2017 года Wild Apricot купила американская компания Personify, которая предоставляет похожие услуги крупному бизнесу, вместе эти компании покрывают весь рынок, рассказал Бутерин. Сумму сделки он не раскрыл, сказав лишь, что она «больше $10 млн, но меньше $100 млн».

Оперативное руководство Wild Apricot в большей степени взял на себя Бутерин. Мартынов участвовал в совете директоров и в вопросах стратегического развития компании. В их партнерстве Владислав всегда отвечал в большей степени за бизнес-развитие, Дмитрий — за технологию. «Он гениальный человек, чувствует на этапе зарождения технологий, когда и какие из них станут коммерчески успешными», — говорит Мартынов.

Владислав прожил в Канаде очередные три года, с 2006 по 2008-й, но, когда грянул новый кризис, получил предложение вернуться в Россию от компании SAP. «У меня был потрясающий дом со столетней ивой, еноты вокруг ползали, обстановка умиротворенности. Честно говоря, идеологически мне было не очень интересно, но они предлагали хорошие деньги», — вспоминает Мартынов.

«Мы одновременно с ним собеседовались на должность гендиректора, SAP выбрала Мартынова, а мне предложили возглавить создаваемую компанию по работе с малым и средним бизнесом», — рассказывает исполнительный директор кластера информационных технологий фонда «Сколково» Игорь Богачев. Он стал заместителем Мартынова, а после его ухода возглавил российскую SAP.

Мартынов — ярко выраженный предприниматель, он берет на себя ответственность, предлагает новое, пытается изменить устои, чем отличается от 90% людей, работающих в компаниях вроде SAP, объясняет Богачев. Но и такие люди корпорациям нужны, добавляет он: «Если все будут следовать корпоративным нормам, кто будет развивать компанию?» Мартынов возглавлял российскую SAP два года, а уволившись, получил очередное предложение, ставшее новым вызовом.

«Железный» опыт

«Я же никогда железом не занимался» — первое, что ответил Мартынов Денису Свердлову, который позвонил ему летом 2011 года и предложил создать российский смартфон. Они познакомились в 1990-х: Свердлов возглавлял компанию, внедрявшую ERP-системы Navision в Санкт-Петербурге. Для этой статьи он общаться с журналом РБК не захотел.

Александр и Владислав Мартыновы придумали систему Iceberg для анализа хоккейных матчей (Фото: Юрий Чичков для РБК )

Было много сомнений и вопросов, рассказывает Мартынов. «Мы столкнемся с большим валом негатива и скепсиса, нас будут все гнобить, никто не будет верить, говорил я Денису», — вспоминает Мартынов. После не очень долгих раздумий он согласился: «Идея была авантюрная, мощная, в случае успеха разрывала бы шаблоны. И хорошо ложилась на мою убежденность, что надо заниматься проектами, которые показывают миру и российской молодежи, что мы можем создавать интересные продукты и строить на их основе международный бизнес даже в области, где у нас изначально отсутствует экспертиза или ее ничтожно мало».

У проекта смартфона, позже названного YotaPhone, к тому времени уже были инвесторы — совладельцы фонда Telconet Capital Сергей Адоньев и Альберт Авдолян. И уже состоялась встреча главы «Ростеха» Сергея Чемезова и тогдашнего президента Дмитрия Медведева, во время которой Чемезов представил один из ранних прототипов YotaPhone — гладкий смартфон без дырок и кнопок. Аппарат не включился, и СМИ не оставили эту накладку без внимания.

Став гендиректором Yota Devices, Мартынов сказал Свердлову, что ему не интересно делать продукт для отечественного рынка — это должен быть телефон, который будут покупать по всему миру. Выбрали новую концепцию — смартфон с двумя экранами, один из которых, работающий на базе электронных чернил E-ink, всегда включен. Разработку продукта Мартынов поручил финской команде, состоявшей из бывших сотрудников Nokia.

Прототип первого YotaPhone работал максимум десять минут, после чего его надо было снова заряжать. Несколько устройств Мартынов повез на выставку потребительской электроники CES в Лас-Вегасе в январе 2013 года, договорившись показать его журналистам из технологических изданий TechCrunch, Engadget и Cnet. «Мы даже не участвовали в выставке, просто хотели узнать их мнение», — рассказывает Мартынов. Аппараты пришлось тайком менять под столом, замещая разрядившийся следующим, но телефон вызвал восторг, говорит он, и на следующий день устройство получило приз как самый инновационный продукт. На сцене Мартынов впервые произнес его название — YotaPhone, а западные СМИ разразились восторженными статьями. Это был переломный момент: инвесторы поверили, что проект может быть успешным, говорит Мартынов.

Первый YotaPhone не должен был стать массовым продуктом — Yota Devices произвела и продала 10 тыс. аппаратов, сразу после этого приступив к производству второго. «Если первый YotaPhone я не стал бы дарить родителям или друзьям, то второй я уже смело дарил, было не стыдно», — говорит Мартынов. Презентация новинки состоялась в начале 2014 года на выставке Mobile World Congress в Барселоне. Всего планировали продать 300 тыс. устройств.

У Yota Devices были налажены отношения с такими дистрибьюторами смартфонов в Европе и США, как Vodafone и Ingram Micro. Параллельно Мартынов искал нового инвестора и вел переговоры с инвестиционным фондом из Канады, основанным бывшим руководством и основателями Blackberry. Они были готовы войти в капитал Yota Devices исходя из оценки ее стоимости в $150 млн, профинансировать рекламную кампанию YotaPhone 2 и разработку YotaPhone 3, добавляет он.

Но весной 2014 года состоялся референдум в Крыму, США и Евросоюз ввели экономические санкции против России, и западные инвесторы прервали переговоры. «Мы не запустили рекламную кампанию для YotaPhone 2, продажи в первые месяцы не состоялись в том объеме, в котором мы рассчитывали», — вспоминает Мартынов. Цену на смартфон пришлось снизить, продажи всех 300 тыс. YotaPhone 2 растянулись на полтора года, а прибыль была меньше ожиданий. Мартынов сокращал персонал и искал новых инвесторов.

«После запуска YotaPhone 2 мы пытались делать вид, что все хорошо, но на самом деле у меня не было денег даже на зарплату», — признается он. В компании разработали дизайн YotaPhone 3, и Владислав уехал в Китай: «Только там можно найти инвестора, который не будет париться про санкции». В 2015 году китайская компания China Baoli (ранее Rex Global Entertainment) выкупила у фонда Telconet 30% Yota Devices исходя из оценки компании в $154 млн. У фонда осталось 34,9% акций Yota Devices, еще 25,1% принадлежит «Ростеху», а 10% — менеджменту.

Мартынов считает, что проект Yota Devices был успешным: была создана с нуля компания, сделавшая 60% продаж телефонов за рубежом, бренд YotaPhone стал известен в мире, инвестор вернул инвестиции с прибылью. Развитие бизнеса Yota Devices после продажи сильно замедлилось из-за новой стратегии, которую внедрил новый акционер, и серьезных задержек с выходом YotaPhone 3, считает Мартынов. Полгода назад он вышел из совета директоров Yota Devices и окончательно перестал заниматься этим проектом.

«Когда я закрыл сделку с китайцами, примерно два года назад я набрал Виталика и сказал: «Слушай, у меня есть время свободное, я бы хотел помочь в работе с большими корпорациями, в построении экосистемы вокруг фонда. Он сказал: «Да, конечно», — рассказывае

www.rbc.ru

Почему платформа Ethereum стала популярной — Секрет фирмы

Я приехал в Россию, чтобы понять, какое здесь сообщество, какое применение блокчейна интересует людей, на каком этапе находятся проекты. Хотелось понять, как мы можем помочь технологиями России.

Здесь довольно много заинтересованных людей, вчера на конференцию в «Сколково» пришло больше 300 человек, меня это впечатлило. Мне нравится, что здесь мощная школа математики и программирования, так что многие интересуются нашей разработкой. Конечно, в разных странах сейчас есть заинтересованные компании, мы с ними общаемся, это помогает распространять платформу. В самой организации у нас есть один или два разработчика из России.

Когда я запускал Ethereum, я смотрел на развитие биткоинов и блокчейна, но их цели фокусировались на криптовалюте — чтобы она существовала отдельно от регуляторов и чтобы любой человек мог её использовать. В основе Ethereum тоже лежит идея децентрализации, но возможности платформы намного шире, в том числе для разработчиков, которые могут создавать свои проекты.

Когда мы только создавали проект, мы понимали, что блокчейн — это интересная технология, которую можно использовать для разных целей, но не представляли, что сработает, а что нет, будет это связано с государствами или банками. Мы хотели создать максимально универсальную платформу.

Тогда я написал документ c описанием технологии и отправил её 15 друзьям, они переслали своим друзьям, и человек 20 сразу высказали интерес и захотели присоединиться к работе.

Деньги на реализацию мы получили через краудфандинг: люди посылали один биткоин в обмен на 2000 эфиров, валюту Ethereum. Мы получили 30 000 биткоинов (на тот момент $18,5 млн) от 9000 участников, эти деньги идут на зарплаты программистам. Сейчас от тех $18 млн осталось $13 млн, этого хватит на пять лет, мы тратим $2 — 3 млн в год. Это позволило фонду ни от кого не зависеть. Даже когда компании вроде Microsoft хотя поддержать проект, они дают деньги в виде пожертвований (donation).

Штаб-квартира Ethereum Foundation находится в Швейцарии, ещё есть офис программистов в Берлине, в Амстердаме и отдельные программисты, которые из дома работают, в Торонто, Америке, России, Бразилии, Польше и Китае. Сейчас всего в штате 30 сотрудников.

Так что можно сказать, что импульс развитию системы дали разработчики, причём распределённые по всему миру.

Я думаю, что Ethereum стал популярен, потому что люди увидели ценность в самой технологии. Например, когда IBM объявила, что они делают проект для интернета вещей на Ethereum, мы об этом ничего не знали. Они сами нашли нас, зашли на сайт и скачали инструменты, потому что это открытая платформа.

Конечно, есть и проблемы, о которых мы знаем. Я думаю, наша платформа через год-два будет намного лучше. Чтобы достичь массовости, должно произойти несколько вещей: улучшиться сама технология, инфраструктура в существующем мире должна интегрироваться с блокчейном, нужно понять, где её лучше всего применять. Это займёт несколько лет.

Мы сейчас объясняем чиновникам, для чего эта технология нужна и как она может использоваться, что она нужна не для совершения анонимных и противозаконных действий, как многим кажется со времён биткоина. В банковской сфере идёт активное движение в сторону применения блокчейна. Мы в России уже встречались с представителями ЦБ, Сбербанка, Минкомсвязи, их представители открыты к обсуждению. Есть, конечно, люди, которые боятся и не понимают, зачем нужен блокчейн. Мы хотим сломать барьер непонимания и объяснить, как технологию можно использовать во благо.

secretmag.ru

Представитель Ethereum Foundation: криптовалюты упростят финансирование стартапов

Член наблюдательного совета Ethereum Foundation Владислав Мартынов уверен, что повсеместное внедрение технологии блокчейн и легализация ICO разрешат проблему дефицита финансирования стартапов. Об этом сообщает ТАСС.

«Я уверен, что легализация ICO поможет решить одну из насущных проблем российских стартапов — проблему нехватки инвестиций. Это намного эффективнее, с моей точки зрения, чем прямое госфинансирование развития инновационной экономики», — сказал представитель Ethereum Foundation.

Кроме того, Мартынов убежден, что внедрение технологии блокчейн в госуправление и бизнес-практику даст возможность России совершить экономический прорыв, сопоставимый с тем, что произошел в США благодаря первенству в развитии интернета. Также, по мнению Владислава Мартынова, легализация виртуальных валют повысит уровень финансовую безопасности страны.

«Сейчас мы зависим от SWIFT, от глобальных платежных структур. Имея свой «крипторубль» и абсолютно новую глобальную систему взаиморасчетов, о строительстве которой сейчас думает Китай, зависеть будем меньше», — добавил он.

Мартынов также выразил мнение, что внедрение технологии распределенного реестра в госуправление даст возможность “высвободить огромные ресурсы”, поскольку централизованная инфраструктура слишком затратна и требует значительных ресурсов для ее поддержки.

“Распределив часть нагрузки на свободные компьютерные мощности миллионов пользователей сети, высвобождаемые бюджетные и человеческие ресурсы можно будет использовать более эффективно”, — заключил Владислав Мартынов.

Напомним, в ходе второго дня Петербургского экономического форума президент РФ Владимир Путин обсудил возможности блокчейна с основателем Ethereum Виталиком Бутериным.

Подписывайтесь на новости ForkLog в Twitter!

Нашли ошибку в тексте? Выделите ее и нажмите CTRL+ENTER

Подписаться на новости Forklog

forklog.com

Владислав Мартынов: Россия может стать мировым центром экспертизы по блокчейн

— Говоря об Эфириуме, мы не говорим о криптовалюте. Собственно, самый первый блокчейн создавался как база для биткойна, являвшегося конечной целью его создателей. Они хотели изобрести и использовать аналог традиционных «фиатных» (признанных законом – Прим. ТАСС) денег, и блокчейн стал способом это реализовать. Мы задумывали Эфриум как блокчейн-технологию, которая может применяться в практически неограниченном количестве сфер, услуг и проектов, что сильно изменит деловой ландшафт. У нас также существует своя валюта, эфир – но он носит характер инвестиционного актива, позволяющего развивать нашу экосистему.