Сравнение капитализма и феодализма таблица – Чем отличается феодализм от капитализма?

НАУЧНАЯ РАБОТА ПО ИСТОРИИ ПО ТЕМЕ «СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ФЕОДАЛЬНОГО И КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА»

СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ФЕОДАЛЬНОГО И КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА

1. Период существования:

Феодальное общество: Средние века: V в. н.э. – сер. XVII в. – Европа; IX н.э.– XVII в. — Россия

Капиталистическое общество: Новое время: Сер. XVII – нач. XX в. – Европа; Россия: Сер. XVII – нач. XX в. Господство феодально-крепостническихотношений до сер. XIX века. Зарождение капиталистических отношений, их бурное развитие в промышленности после отмены крепостного права в 1861 г. Промышленный переворот. Сохранение феодальных пережитков.

2. Основные социальные слои (их привилегии, занятия, обязанности)

Феодальное общество: Феодальное общество распадалось на два основных класса — феодалов и крестьян. «Крепостническое общество представляло такое деление классов, когда громадное большинство — крепостное крестьянство — находилось в полной зависимости от ничтожного меньшинства — помещиков, которые владели землей».

Класс феодалов не представлял собой однородного целого. Мелкие феодалы платили дань крупным феодалам, помогали им в войне, но зато пользовались их покровительством. Покровитель назывался сеньором, покровительствуемый — вассалом. Сеньоры в свою очередь были вассалами других, более могущественных феодалов.

Как господствующий класс, феодалы–помещики стояли во главе государства. Они составляли одно сословие — дворянство. Дворяне занимали почётное положение первого сословия, пользуясь широкими политическими и экономическими привилегиями.

Духовенство (церковное и монастырское) было также крупнейшим земельным собственником. Оно владело обширными землями с многочисленным зависимым и крепостным населением и наряду с дворянами было господствующим сословием.

Широким основанием «феодальной лестницы» служило крестьянство. Крестьяне были подчинены помещику и находились под верховной властью самого крупного феодала — короля. Крестьянство было политически бесправным сословием. Помещики могли продавать своих крепостных и широко пользовались этим правом. Крепостники подвергали крестьян телесным наказаниям. Крепостную зависимость Ленин называл «крепостным рабством». Эксплуатация крепостных крестьян была почти такой же жестокой, как эксплуатация рабов в древнем мире. Но всё же крепостной мог часть времени работать на своём участке, мог до известной степени принадлежать себе.

Носителями верховной власти считались короли (в России — великие князья, а затем цари). Но за пределами собственных владений королей значение королевской власти в период раннего феодализма было ничтожно. Часто эта власть оставалась номинальной. Вся Европа разделялась на множество крупных и мелких государств. Крупные феодалы были полными господами в своих владениях. Они издавали законы, следили за их исполнением, творили суд и расправу, содержали собственное войско, совершали набеги на соседей, не стеснялись и грабить на больших дорогах. Многие из них самостоятельно чеканили монету. Феодалы помельче также пользовались весьма широкими правами в отношении подвластных им людей; они старались равняться по крупным сеньорам.

Капиталистическое общество: Два основных класса – это капиталисты (буржуазия) и наемные рабочие (пролетариат). Буржуазия представляет собой класс собственников основных средств производства, который живет за счет эксплуатации наемного труда рабочих. Это господствующий класс капиталистического общества.

Буржуазия в свое время сыграла прогрессивную роль в развитии общества, возглавив борьбу против отживших феодальных отношений. В погоне за прибылью, подгоняемая конкуренцией, она вызвала к жизни могучие производительные силы. Но по мере развития противоречий капитализма буржуазия из прогрессивного класса превратилась в реакционный, а ее господство стало главным тормозом развития общества.

Создателем колоссальных богатств, присваиваемых буржуазией, является рабочий класс — главная производительная сила капиталистического общества. В то же время это класс, лишенный собственности на средства производства и вынужденный продавать капиталисту свою рабочую силу.

Но ни в одной стране капитала состав общества не сводится только к этим двум классам. Капитализма в таком «чистом виде» нигде не было и нет. Капитал проникает во все отрасли народного хозяйства и переделывает их, но нигде полностью не уничтожает старые экономические уклады.

Поэтому во многих буржуазных странах сохраняется крупная земельная собственность помещиков. Они перестраивают хозяйство в своих поместьях на капиталистический лад, при случае приобретают промышленные предприятия, становятся пайщиками акционерных компаний, превращаются в капиталистов. Многочисленные представители класса помещиков идут в государственный аппарат, а также в армию и флот в качестве командного состава.

Из феодального общества в капиталистическое переходит и 

крестьянство. За исключением наиболее богатой прослойки (сельской буржуазии, кулаков), оно представляет собой класс эксплуатируемых. Эксплуатация крестьян принимает различные формы: арендной платы, уплачиваемой землевладельцу, кабальных ссуд и займов, получаемых от капиталистов, прямой эксплуатации труда бедняков, вынужденных прирабатывать на помещичьих и кулацких полях, и т. д. Массы крестьян вынуждены платить дань крупным капиталистам также в виде повышенных цен на покупаемые ими промышленные товары.

Крестьяне, которые трудятся на собственной земле, вместе с ремесленниками, мелкими торговцами, кустарями образуют довольно многочисленный слой мелкой буржуазии.

 К нему принадлежат люди, которые владеют собственностью на мелкие средства производства, но в отличие от буржуазии не живут эксплуатацией чужого труда. Мелкие буржуа занимают в капиталистическом обществе промежуточное положение. Как частные собственники, они примыкают к буржуазии, но как представители слоев, живущих за счет своего труда и эксплуатируемых буржуазией, — к рабочим. Промежуточное положение мелкой буржуазии порождает ее неустойчивую, колеблющуюся позицию в классовой борьбе.

По мере развития промышленности, техники и культуры в капиталистическом обществе складывается широкий слой интеллигенции, т. е. лиц умственного труда (инженерно-технические работники, учителя, врачи, служащие учреждений, ученые, писатели и т. д.). Интеллигенция — не самостоятельный класс, а особая социальная прослойка, существующая за счет продажи своего умственного труда. Она рекрутируется из различных слоев общества, главным образом из имущих классов и только частично из рядов трудящихся. По своему материальному положению и образу жизни интеллигенция неоднородна. Верхние ее слои — высшие служащие,  видные адвокаты и другие — близки к капиталистам, а низы — к трудящимся массам.

В буржуазном обществе существует еще один слой, деклассированные элементы — люмпен-пролетарии — «дно» капиталистического общества: бандиты, воры, нищие, проститутки и т. д. Этот слой постоянно пополняется выходцами из разных классов, которых выбрасывают на «дно» условия капитализма. Анархисты утверждали, что люмпен-пролетарии — самый революционный элемент капиталистического общества.

3. Тип экономики

Феодальное общество:

1. Господство натурального хозяйства;

2. Сочетание крупного землевладения феодалов с мелким крестьянским землепользованием;

3. Личная зависимость крестьянина от феодала. Внешнеэкономические принуждения к труду и распределение продукта;

4. Крайне низкое и рутинное состояние техники;

5. Рентные отношения: за пользование землей крестьянин отдавал продукт в виде ренты (барщина, оброк).

Капиталистическое общество:

1. Капитал и земля находятся в частной собственности буржуазии на средства производства (заводы, фабрики, оборудование) и на эксплуатации наемного труда;

2. Накопление капиталов сопровождалось обезземеливаниям крестьян, освобождением их от собственного хозяйства, отчуждением человека от средств производства;

3. Преобладание промышленного производства

4. Бурное развитие тяжелой промышленности и добывающих отраслей;

5. НТР и ее внедрение в производсво.

4. Ценности

Феодальное общество:

Вдоиндуст-риальном обществе феодального типа высоко ценилась знатность и развитость происхождения (аскриптивный критерий), религиозная набожность, рыцарская честь и благородство.

Физический труд считался прерогативой низших сословий и был презираем феодалами и другими людьми, которые были наделены богатством и властью.

Мораль и нравственные категории феодального общества строились на обосновании их принадлежности Богу. Он формирует добродетели человека, исходя из положения, которое тот занимает в обществе и усилий, которые тратит человек для поклонения покровителю и исполнения божественных ритуалов.

Господствующее место занимала религиозная мораль, которая закрепляла определенные нормы, традиции и ритуалы, по которым предписывалось жить обществу. Религиозные догмы защищало государство системой законов.

Клерикальная культура охватывала все стороны бытия и жизненных отношений. Католичество стремилось «уже не только к самостоятельности, а и к поглощению государства, общества и культуры».

Капиталистическое общество:

 Ценности индустриального (буржуазного) общества.

Сложный механизм промышленно развитой системы требует для своего поддержания не только соответствующей социальной структуры, разделяемой прежде всего на различные категории рабочего класса и предпринимателей (или бюрократическое начальство) различного уровня, но и соответствующей политической системы, которая в нормальном состоянии обычно имеет демократический характер.

Приоритет производственной сферы, связанной с промышленным производством, придает особое значение поддержанию тех ценностей, без которых не может быть обеспечено полноценное участие «социальных партнеров» или «участия в общем деле». Рассмотрим основные ценности, присущие буржуазному индустриальному обществу.

1. Достижение и успех — ценности, в соответствии с которыми культура буржуазного общества подчас получает определение до-стижительной. Неслучайно так популярны в ней рассказы о том, как кто-то вырвался из бедняков в богачи, из бедной эмигрантской семьи в высокооплачиваемую «звезду» массовой культуры.

2. Обладание частной собственностью. В системе ценностей буржуазной личности центральное место занимает обладание собственностью, обеспечивающей право гражданства в мире собственников. Превращение частной собственности в основу социального взаимодействия придает общественным отношениям обезличенно-формальный характер. Отношения между людьми подменяются отношениями капиталов, доходов, имущественных статусов.

3. Индивидуализм. Под ним подразумевается признание приоритета прав личности, ее свободы и независимости от общества и государства. Направив энергию свободной личности в сферу экономической и политической деятельности, буржуазный индивидуализм способствовал ускоренному развитию производительных сил.

4. Право как признанная система обязательных норм, соблюдение которых обеспечивается через судебную систему. Среди основных принципов правовой регуляции следует указать следующие: а) субъект правопорядка — прежде всего изолированный индивид, ищущий частную выгоду, обретаемую через взаимную «честную конкуренцию»; б) свобода и равенство возможностей, обеспечиваемое товарно-меновыми отношениями; в) за каждой личностью признаются права на жизнь, свободу и собственность, что и составляет основу «естественного права». Право свободы отрицает всякое отношение личной зависимости, но гарантией этой независимости является частная собственность.

5. Активность и труд. Товарно-денежные отношения не могут функционировать без постоянной заботы об обращении товаров и капиталов. Капитал ценен лишь как функционирующий капитал, а ценность профессии — в ее реализации. Активность становится самой по себе высокоценимой ценностью независимо от того, на что она направлена. Она приводит в интенсивное движение все многообразие элементов социальных и культурных структур.

6. Потребительство. Созревание капиталистического общества, повышение совокупного дохода привели в области культуры к смене гуманистической и духовной устремленности. Прежние ценности заменяются ценностями гедонизма, материального комфорта, расширенного потребления. Но жажда потребления не всегда находится в соответствии с возможностями индивидов, что приводит к острым эмоциональным стрессам.

7. Универсализм, т.е. распространение ценностей западного общества на другие культуры. Стандартная позиция среднего американца или европейца выражается в идее превосходства западной цивилизации над всеми остальными и отношении к другим как «отставшим».

8. Вера в прогресс. В индустриальном обществе широко распространена ориентация на то. что новое лучше старого. Увлечение стилем «ретро» лишь дополняет такую ориентацию. Однако прогрессизм оказался глубоко скомпрометированным теми издержками и противоречиями, которые приходится решать обществу.

9. Уважение к науке и технологии. Промышленно развитое общество ожидает от науки практического решения как технических, экологических, медицинских, так и социальных проблем. Ни капитал, ни власть сами по себе, без соединения с профессиональной экспертизой «не берутся за дело». Как мы увидим, и позиции научно-технического рационализма во многом оказываются подорванными теми издержками, которые претерпевает в буржуазном обществе гуманистическая сторона жизни.

5. Особенности политической власти

Феодальное общество: Политическая система феодализма определялась тем, что власть была непосредственно связана с земельной собственностью, выступала в качестве её атрибута. Например, поместная форма землевладения была связана с экономической децентрализацией и вызвала политическую раздробленность (Европа X-XI вв.). В политической системе феодализма были города, сельские общины, церковь.

Города — это особые корпоративные единицы, в них существовали профессиональные и иные замкнутые ассоциации граждан. В Западной Европе у городов была политическая и правовая автономия, самоуправление.

Сельская община в первоначальной форме (марка) просуществовала до X в., но затем она испытала второе рождение, как объединение крестьян, имеющих индивидуальное хозяйство, но выступающих за сохранение коллективной организации из-за необходимости коллективной защиты своих интересов перед сеньором. Община удержала лишь минимальные административно-хозяйственные функции и практически не принимала участия в осуществлении политической власти.

Церковь — крупный земельный собственник, оказывавший огромное влияние на идеологическую и духовную жизнь. В ведении церкви была не только духовная сфера, но и политическая. Церковь имела ряд прерогатив и юридических привилегий, оказывала большое воздействие на государственни правовую жизнь.В отношениях церкви и государства происходило развитие двух тенденций, возникщих еще в процессе христианизации Римской империи IV в.- папизма, который исходил из приоритета духовной власти над светской и цезарепапизма, обосновывавшего приоритет светской власти над церковью.

Главный институт в политической системе феодального общества — государство. Даже в периоды глубокой децентрализации и упадка оно – основная политическая организация феодалов и претендует на роль представителя общества в целом. Государство осуществляло и некоторые общесоциальные функции, как и ранее, но сущность в том, что оно являлось основным гарантом феодальной формы поземельной собственности и инструментом реализации политической власти феодалов.

По формам правления, государственного устройства и методам политической власти феодальные государства отличались разнообразием, но явное преобладание было у монархической формы правления. Республика — редкое явление, представленное главным образом городскими республиками в Европе. Формы государственного устройства в эпоху феодализма как централизованные, так и децентрализованные. Наблюдались крайние степени политической децентрализации: «частный», а не «публичный» характер государственной власти особенно типичен для раннего и развитого феодального общества в странах Европы, где они нашли выражение в фактическом распаде феодальных монархий и в возникновении сложных отношений сюзеренитета-вассалитета. В странах Востока наблюдалась государственная централизация — как по традиции, так и в силу хозяйственной необходимости, хотя и здесь имели место центробежные тенденции.

Методы и формы осуществления политической власти различны, но демократические методы управления не имели под собой при феодализме социальной почвы и получили крайне незначительное распространение (как пережитки военной демократии в раннефеодальных монархиях и на уровне общинного и городского самоуправления). Но даже городским республикам в период феодализма были свойственны не демократические, а автократические и олигархические формы политической жизни.

Сама система внеэкономического принуждения, сословная иерархия, бесправие народа порождали такие черты феодального политического режима как произвол и жестокость государственной власти на всех уровнях. Это находило выражение в насилии по отношению к крестьянству и городским низам, в личной и имущественной незащищенности зарождающейся буржуазии.

История государства в эпоху феодализма делится на ряд этапов:

1. Раннефеодальные монархии (V-IX вв.) возникают в период становления феодальной собственности, когда формирующийся класс феодалов группируется вокруг политически укрепившейся королевской власти и создаются относительно крупные феодальные государства.

2. Сеньориальная монархия (X-XIII вв.) возникает в период расцвета феодального способа производства и господства натурального хозяйства, которые повлекли за собой феодальную раздробленность. Это сопровождалось переходом власти от короля к отдельным феодалам, к организации государственной власти на основе вассальных отношений.

3. Сословно-представительная монархия (XIV-XV вв.) возникает в период развития товарно-денежных отношений и роста городов, что обусловило консолидации сословий и способствовало централизации государства и возвышению королевской власти.

4. Абсолютная монархия (XVI-XVII вв.) возникает в период разложения феодализма и зарождения капиталистических отношений, упадка феодальной олигархии и формирования буржуазии, когда королевская власть, как бы возвышаясь над обществом, но опираясь прежде всего на феодальные силы, предпринимает последнюю попытку предельно централизовать и тем самым укрепить феодальное государство.

Капиталистическое общество:

Развитие производительных сил ставит перед государством – коллективным органом правящего класса задачи, ранее не стоявшие перед ним. Теперь уже отдельные производства, такие как связь, железные дороги, судоходство, финансы и др. не могут управляться отдельными капиталистами, и государство забирает их в свою собственность. Так появляется государственная собственность. Для управления этой собственностью в государственном аппарате появляются специальные службы – министерства, чиновники которых являются коллективным управляющим отдельных отраслей. Это явление получило название государственного капитализма. При государственном капитализме государственный аппарат, являясь собственником средств производства, присваивает и распределяет, произведенный на его средствах производства, продукт. Прикрываясь лицемерными лозунгами, что якобы государственный аппарат осуществляет свою деятельность в интересах всего общества, на самом деле он распределяет в интересах правящего класса.

К. Маркс и  Ф. Энгельс, исследуя развитие буржуазного общества, пришли к выводу, что государство всё больше и больше будет брать в свои руки производительные силы общества, стремясь стать монопольным капиталистом. Ф. Энгельс в работе «Развитие социализма от утопии к науке» пишет: «Современное государство, какова бы ни была его форма, есть по самой своей сути капиталистическая машина, государство капиталистов, идеальный совокупный капиталист. Чем больше производительных сил возьмёт оно в свою собственность, тем полнее будет его превращение в совокупного капиталиста и тем большее число граждан будет оно эксплуатировать. Рабочие останутся наёмными рабочими, пролетариями. Капиталистические отношения не уничтожаются, а, наоборот, доводятся до крайности, до высшей точки. Но на высшей точки происходит переворот. Государственная собственность на производительные силы не разрешает конфликта, но она содержит в себе формальное средство, возможность его разрешения. Это разрешение состоит в том, что общественная природа современных производительных сил будет признана на деле и что, следовательно, способ производства, присвоения и обмена будет приведён в соответствие с общественным характером средств производства. А это может произойти только таким путём, что общество открыто и не прибегая ни к каким окольным путям возьмёт в своё владение производительные силы, переросшие всякий другой способ управления ими, кроме общественного» (К. Маркс и Ф. Энгельс, т.5,с.333).   

Таким образом, современное буржуазное государство выполняет две функции. Первая – это аппарат, через который реализуется политическая власть буржуазии; вторая – это совокупный, коллективный капиталист. Понимание этого явления очень важно для дальнейшего понимания роли пролетарского государства в переходный период от государственного капитализма к социализму.

Если политическую составляющую буржуазного государства пролетариат сразу же меняет на свою, беря, таким образом, политическую власть в свои руки, то ту часть государственного аппарата, которая занималась организацией производства (коллективный государственный капиталист), пролетариат в связи с отсутствием пролетарских специалистов вынужден сохранить некоторое время. И таким образом сохранять организацию производства на капиталистических принципах. Этот государственный капитализм отличается тем, что политическая власть будет принадлежать пролетариату. Поэтому пролетариат устанавливает контроль за работой буржуазных специалистов и одновременно через контроль учится управлять производством. Государство в этот период является собственником средств производства и поэтому налицо отчуждение средств производства от производителей. Поэтому экономический уклад остаётся капиталистическим. Именно это имел в виду В.И.Ленин, когда критиковал позицию фракции «левые коммунисты»: «Им казалось, что нельзя называть государственным капитализмом тот строй, при котором средства производства принадлежат рабочему классу и этому рабочему классу принадлежит государственная власть» (т.45,стр.34).

Такое двойственное положение государства, с одной стороны коллективного капиталиста, а с другой – органа коллективной власти пролетариата, будет существовать вплоть до его отмирания. Процесс отмирания государства начинается  с его экономической составляющей, а именно с передачи управления предприятиями, фабриками и заводами трудовым коллективам.

Государственный капиталистический  экономический уклад должен решить основную задачу: развитие производительных сил до уровня, при котором все граждане общества будут иметь рабочие места и их разумные потребности будут обеспечены обществом.

Список литературы:

1. Градовский, А.Д. Государство и прогресс / А.Д. Градовский // Градовский, А.Д. Сочинения / А.Д. Градовский. — СПб.: Наука, 2001. — С. 56-186.

2. Хачатурян В.М. История мировых цивилизаций. . – М.: Дрофа,2001

3. Платонов С.Ф. Лекции по русской истории//С-Пб: Кристалл, 1998, с. 314.

infourok.ru

Как и почему феодализм трансформировался в капитализм?: bulochnikov

Вот тут автор даёт интересный исторический факт с неверным его истолкованием Как Европа стала свободной. Впрочем, об истолковании в конце.

.

«На самом деле тот факт, что крепостничество и феодализм, несмотря на свою кажущуюся длительность, остались в истории Западной Европы лишь мимолетным эпизодом, был предопределен именно»правовой революцией» XI-XIII веков. Именно благодаря этому Европа феодальная и крепостническая превратилась в Европу капиталистическую и гражданскую.

Какая тут связь? А она была довольно простая, хотя и нелинейная.

Дело в том, что в большинстве европейских стран, испытавших последствия «правовой революции» к XIIIвеку феодальные повинности — рента, были письменно документально зафиксированы в твердых денежных суммах.

Другими словами, была бумажка в которой было четко записано, что крестьяне такой-то деревни должны платить сеньору в год столько-то ливров.

А затем начались пертрубации.

Сначала — Черная Смерть, которая резко подняла цену крестьянского труда, цену рабочих рук, вообще — очень сильно подняла себестоимость всего и вся в Европе.

А затем начались поставки серебра из Америки и Запад начала сотрясать революция цен. Инфляция, которая многократно уменьшала цену денег.

Сеньоры очень хотели бы в этой ситуации поднять повинности, заставить крестьян платить больше.

Но…

НЕ МОГЛИ

Всё было записано на бумажке.

И любой королевский суд на раз признавал правоту крестьян.

Как следствие, после двойного кризиса сеньоры не могли просто сохранить классический феодализм и тупо брать с крестьян ренту.

Совокупный капитал феодалов, главную часть которого составляла именно земля как источник ренты, обесценивался.

Совокупный капитал крестьян, поденщиков, горожан, то есть всех тех, чьим капиталом был дорожавший труд, возрастал.

Соотношение сил непоправимо менялось в пользу третьего сословия (об этом см. прекрасный текст А.И. Фурсова о генезисе капитализма).

При этом, разумеется, аристократия на то и была аристократией, чтобы не сидеть сложа руки.

Она начала вертеться.

Начали умножаться косвенные повинности, типа обложения дорог, которые не были жестко зафиксированы.

Британские лорды начали превращать землю из аграрного в производственный капитал, приступив к огораживаниям.

Испанские идальго полезли завоевывать новые земли за тридевять земель и искать новые источники дохода на них.

Французские шевалье начали отстраивать систему абсолютного государства, которое могло бы драть с крестьян три шкуры, не имея никаких письменных обязательств перед ними и выступая господином закона.

Немецкие риттеры решили сбросить издержки в виде слишком дорогостоящей церковной инфраструктуры и поделить эти излишки между дворянством и бюргерством.

Так возникли европейские капитализм, империализм, государство-state и реформация.

То есть все основы новой Европы, Старый Порядок, который был грандиозной попыткой сеньориального класса сохранить власть в условии скукоживания непосредственной «рентной» экономической основы могущества этого класса.

В какой-то момент Третье Сословие разгадало эту игру.

Его могущество по прежнему росло, но росло прежде всего как экономическое и культурное могущество, в то время как власть Старый Порядок от него отстранял.

И началась эпоха Революций, то есть эпоха, когда Третье Сословие поставило своей задачей физически и структурно уничтожить старый правящий класс, не принимая и не допуская уже никаких уверток.

Но, так или иначе, та цепочка событий, которая привела Западную Европу к той свободе, которой она гордится -в некоторых вопросах не без резонов, а в некоторых случаях оборачивая ее гнусностью (такой как «экспорт демократии»), началась с одной единственной малости.

С того, что усилиями архиеретика папы Григория VII его болонских юристов, Право было признано в Западной Европе некоей самодействующей и самовластной силой, почти божественного статуса.

А на практике это верховенство права выразилось в незыблемости письменно зафиксированных феодальных повинностей и невозможности даже для сеньоров через этот письменный документ переступить.

Там, где в католическом мире этого не произошло, как в Польше, стало возможным второе издание крепостничества, неохолопство, стал возможен абсолютно безграничный и ничем не сдерживаемый панский деспотизм.

Этот деспотизм был обоснован идеей шляхетской республики (которую в отличие от многих коллег нацдемов я считаю не положительным, а сугубо отрицательным примером) — в которой правосубъектом, гражданином был шляхтич — вплоть до права Nie pozwalam!, а большинство людей рассматривалось как нелюди, как скот — bydlo.

И судьба Польши как была плачевна всё Новое время, так и теперь блестящей ее не назовешь.

Это пример того, что такое европейская страна не пережившая в полной мере Правовой Революции.

P.S. Отсюда кстати не следует,что надо слепо обезьянничать.

Если начать с неправильного конца, то можно получить прямую противоположность тому, что хотим.

Именно так, с неправильного конца начали прививать у нас правовую культуру западники в XIX веке.

А именно — западники-юристы во главе с Кавелиным сыграли роковую роль в крестьянской реформе 1861 г.

Они стали отстаивать принцип, согласно которому и крепостные, и земля, это частная собственность помещиков.

А, соответственно, отнимать у помещиков собственность государство имеет право только за выкуп.

Отсюда произошли выкупные платежи, отрезки и прочие извращения, которые оскорбили крестьянское правовое сознание и чувство справедливости.

Поскольку крестьяне считали землю своей, а уже себя — отданными государем помещикам во временное владение.

И кстати в контексте правовой системы Московского государства XVI-XVII века именно они были правы.

Просто эта система была уничтожена в XVIII-XIX вв., будучи заменена другой, шляхетской, как раз по польскому образцу, в которой обладателем полноты прав признавался дворянин, а крестьянин обладал нулевой правосубъектностью, ему никто ничем не был обязан.

Закончилось это закономерным крахом государства и революцией.

Поэтому фиксацию Верховенства Права нельзя начинать с фиксации права государства над народом или права элиты против народа.

Нельзя закрепить»неприкосновенность права частной собственности» олигархии на приватизированные предприятия (с чем явно пойдут на выборах персонажи типа Прохорова), установить Олигархическую Прерогативу, и думать, что тем самым мы положили начало Правовому Государству.

Ничего подобного.

Наши западники очень любят восхвалять Magna Carta, английскую Великую Хартию Вольностей, как некий источник западного правосознания и неприкосновенности личности.

И тонко намекают — мол дайте неприкосновенность аристократии (то есть нам с нашими матрасами), а уж потом и до быдла с улицы дойдет — все равно быдлу прав давать сразу нельзя.

Так вот.

Это ложь.

Европейская свобода началась не с королевской хартии баронам, которую, к тому же, много раз отменяли.

Она началась именно со скромной записи, фиксировавшей повинности крестьян перед сеньором, в твердой сумме в доброй монете.

Записи, которая, однако, имела такую силу, что никто в последствии не мог ее переступить ни к какой своей выгоде (которую сеньоры бы не преминули представить бы как общую выгоду).

Просто бумажка.

Которую было не отменить и не изменить»

.

Автор всё хорошо изложил. Всё понятно: была бумажка, которую феодал не смог отменить. Поэтому и разорился из-за инфляции, вызванной большим поступлением монетарного металла из Нового Света.

Вот только бы он ещё объяснил бы, почему феодалы не подтёрлись той бумагой, которую ему суют под нос крестьяне в доказательство своих прав? (Как суверены Великой Британии неоднократно подтирались той же пресловутой Магна-картой).

Что им помешало?

Неужели рыцарское слово, феодальная честь и природное европейское уважение к правам человека и законопослушание?

Или что то другое?

Тогда что?
Мне кажется, что концепция Маркса-Энгельса про рост производительных сил, который в конце концов ломает устаревшие производственные отношения более соответствует истине, чем фетишизация пресловутых бумажек с правами. В недрах феодализма в городах постепенно вызревал и набирал силу промышленный (мануфактурный) капитал, которому со временем стала мешать земельная аристократия и установленные ей законы и он в конце концов её смёл несколькими революциями.

bulochnikov.livejournal.com

Рабовладение, феодализм, капитализм. Что и когда будет дальше?

Человек в силу своей природы верит в будущее, и по этой причине не прерывает свой род, но производит потомство, которое должно в этом самом будущем комфортно проживать. Однако часто вера эта представляется, скорее, какой-то медиативной, поскольку подавляющее большинство людей, при всей своей вере в счастливое будущее для себя и своих детей, одновременно с этим делают все, что от них зависит для того, чтобы это самое «прекрасное далеко» никогда не наступило.

Не будем, однако, чересчур строги, а, с учетом того, что формирование и дальнейшее развитие общественно-экономических процессов определяется объективными экономическими факторами, обратим внимание на происходящие с их участием динамические процессы. Прежде всего, на такой стратегический, определяющий степень развития общества фактор, как динамика населения планеты. Ниже представлены данные по динамике численности населения планеты в периоде до 2050 года.

В начале 2014 года на 47-й сессии Комиссии ООН по народонаселению и развитию в докладе генсека ООН Пан Ги Муна было заявлено, что численность населения Земли достигла 7,2 млрд человек. Много это или мало и что дальше? Прирост населения планеты, который достиг своего пика в 1968 году, продолжался по гиперболическому закону вплоть до 1970-х годов. Начиная с 1960-х годов относительные темпы роста населения стали все больше снижаться, и на смену мировому гиперболическому демографическому росту пришел логистический.

С 1989 года стали снижаться и абсолютные темпы прироста численности населения мира. К 2100 году прирост может снизиться до величины менее 5 млн человек за десятилетие. По модели французского медика Жана-Ноэля Бирабена предел роста человечества составит 10-12 млрд человек.

В настоящее время человече­ство переживает демографический переход, что означает резкое возрас­тание скорости роста популяции, сме­няющееся затем столь же стремитель­ным его уменьшением, после чего население стабилизируется в своей численности. Этот переход уже прой­ден так называемыми развитыми странами и теперь происходит в раз­вивающихся.

Таким образом, прогноз на 2050 год – около 9 млрд человек, на 2100 – 10 млрд. По прогнозу ООН (2014), к 2025 году население Земли достигнет 8,1 млрд, а к 2050 году – 9,6 млрд человек (есть и другие цифры), после чего стабилизируется и в дальнейшем будет иметь тенденцию к снижению.

Однако еще совсем недавно (буквально несколько десятилетий тому назад) безудержный рост населения, экстраполированный в будущее, приводил к тревожным прогнозам и даже апокалиптическим сценариям глобального будущего человечества. По имевшимся тогда расчетам некоторых западных ученых, по мере приближения к 2025 году население мира должно было стремить­ся к бесконечности. Этот вывод даже заставил считать 2025 год временем наступления Судного Дня.

Выдохнем, самым худшим сценариям не суждено было сбыться. Вместимость вагона «земля» составит в уже обозримом будущем от 9 до 12 млрд человек (по разным источникам). При этом проблем с обеспечением продовольствием также быть не должно, поскольку ожидается увеличение в два раза производства продовольствия к 2050 году с одновременным снижением ущерба наносимого окружающей среде. Сергей Капица считал, например, что планета в состоянии обеспечить продовольствием от 15 до 20 млрд человек, что, собственно, позволяет даже сделать некий задел на несколько «лишних» миллиардов.

Без преувеличения можно сказать, что грядущая стабилизация роста населения планеты является эпохальным событием, которое, по моему мнению, будет определять развитие человечества на весь последующий период. При этом для всесторонней оценки значимости этого события рассмотрим структуру населения и долгосрочную динамику мирового ВВП.

Наиболее резонансными группами в составе населения планеты является сегодня «золотой миллиард», то есть группа людей с высоким уровнем потребления и безопасности, проживающая в основном на американском и европейском континентах, и группа голодающего населения (около миллиарда человек), которое сосредоточено в основном в Африке и Азии.

При этом мировое сельское хозяйство производит достаточное количество продовольствия, чтобы накормить всех голодных. Все упирается в его нерациональное распределение. Причиной того, что около миллиарда людей сегодня голодает, является не нехватка продовольствия на планете, а то, что голодающие не могут позволить себе купить дорогое продовольствие. Есть о чем задуматься, особенно в ситуации, когда миллиард компактно проживающих голодных людей находится буквально через море от вполне обеспеченного и посему доброго «золотого миллиарда».

Динамика мирового ВВП представлена в следующей таблице

Ранг ведущих 20 экономик мира в зависимости от объема ВВП по паритету покупательной способности на период до 2050 года

	2011	2011	2030	2030	2050	2050
Ранг	Страна	ВВП по ППС $млрд.	Страна	ВВП по ППС $млрд.	Страна	ВВП по ППС $млрд.
1	США	15.094	Китай	30.634	Китай	53.856
2	Китай	11.347	США	23.376	США	37.998
3	Индия	4.531	Индия	13.716	Индия	34.704
4	Япония	4.381	Япония	5.842	Бразилия	8.825
5	Германия	3.221	Россия	5.308	Япония	8.065
6	Россия	3.031	Бразилия	4.685	Россия	8.013
7	Бразилия	2.305	Германия	4.118	Мексика	7.409
8	Франция	2.303	Мексика	3.662	Индонезия	6.346
9	Великобритания	2.287	Великобритания	3.499	Германия	5.822
10	Италия	1.979	Франция	3.427	Франция	5.714
11	Мексика	1.761	Индонезия	2.912	Великобритания	5.598
12	Испания	1.512	Турция	2.760	Турция	5.032
13	Ю. Корея	1.504	Италия	2.629	Нигерия	3.964
14	Канада	1.398	Ю. Корея	2.454	Италия	3.867
15	Турция	1.243	Испания	2.327	Испания	3.612
16	Индонезия	1.131	Канада	2.148	Канада	3.549
17	Австралия	0.893	Сауд. Аравия	1.582	Ю. Корея	3.545
18	Польша	0.813	Австралия	1.535	Сауд. Аравия	3.090
19	Аргентина	0.720	Польша	1.415	Вьетнам	2.715
20	Сауд. Аравия	0.686	Аргентина	1.407	Аргентина	2.620
		62,14		119,44		214,34

Источник: для 2011 года – данные Всемирного Банка; для 2030 и 2050 годов – прогноз PWC.

Целям настоящего исследования вполне будет удовлетворять информация о представленной в таблице динамике ВВП двадцати ведущих экономик мира. Сравнение роста населения планеты и роста ВВП показывает, что последний увеличивается значительно большими темпами, нежели население планеты. Так на рубеже 2025-2030 годов численность увеличится примерно на 10-20 %, а ВВП почти в два раза. К 2050 году при увеличении численности на 30-40 % увеличение ВВП составит почти четыре раза. Развитие ситуации приведет к тому, что где-то к 2030 году будет решена проблема голода, однако понятно, что золотой миллиард не обеднеет от этого, а, наоборот, увеличится почти вдвое и при этом еще более увеличит отрыв (уровня благосостояния) от теперь уже не голодающего миллиарда.

Количество «не голодающих миллиардов» также будет увеличиваться, поскольку (кроме естественных причин) с ростом производительности труда будет увеличиваться количество «лишних» людей, то есть людей, без участия которых остальное работающее население будет способно обеспечить всем необходимым все население планеты. Однако «лишних» людей нельзя просто не кормить, в связи с чем в будущем потребуется нерыночный механизм распределения благ, какой-то эквивалент «труду», являющийся основанием для его оплаты.

Поэтому не за горизонтом появление новых «профессий», например, мойщики дельфинов, специалисты по перемещению песка в Сахаре, ну, или гораздо более полезные, такие как обучающиеся пению, древней культуре, поэзии и так далее. Замечу, что увеличение доли «непродуктивного» человечества является таким же ограничительным фактором для человечества, как и грядущее ограничение его количественного роста. Дело здесь в том, что население представляет собой некую целостность, и, соответственно, невозможно взять и просто механически заместить одну часть человечества другой, той, которая может быть более необходима для его развития.

Основой роста благосостояния миллиардов как «золотых», так и уже не голодающих станет чрезмерное и не отвечающее реальным потребностям человечества увеличение мирового ВВП. Увеличение, которое будет необоснованно излишне расходовать драгоценные, не восполняемые ресурсы планеты, сокращать ореол обитания дикой природы. Увеличение, которое по существу будет перерабатывать дары природы в игрушки человечества, а в конечном итоге в отходы, которые в виде гор мусора, отравленных вод будут возвращены природе.

Когда же, наконец, наступит время, которое в полной степени запустит маховик неизбежных уже эпохальных изменений? Думаю, что это время, которое можно обозначить как начало перехода к новой фазе развития общества, наступит после 2050 годов. Именно к этому времени только проявляющиеся в настоящее время тенденции охватят подавляющую часть мира и станут относительно однородными на всей его территории.

Как отмечалось, именно после 2050 года четко в планетарном масштабе проявится ограниченность (признаки дефицита) двух глобальных ресурсов, в неограниченном объеме имеющихся сегодня в распоряжении человечества. Первое – достигший своего предела рост населения планеты, который становится таким образом ограниченным (конечным) ресурсом. Второе – это все более и более обозначающийся предел природного пространства, который можно рассматривать двояко, как в виде уменьшающегося количества полезных ископаемых, воды, воздуха (представляете, сколько ресурсов будет потреблять каждый год 12 млрд жителей земли), так и в виде сжатия необходимого человеку на эмоциональном уровне природного пространства – живого леса, луговой травы, диких животных, звука полета шмеля и так далее.

Эти вновь возникшие обстоятельства позволяют предположить, что после 2050-2070 годов наступит момент начала смены существующей общественно-экономической формации (для простоты буду использовать знакомые всем марксовские определения). Эра свободного капиталистического развития общества на фоне неограниченных людских и природных ресурсов (которые мы имеем сегодня) закончится. Косвенные признаки этого, выраженные в виде надвигающегося глобального кризиса, невозможности решения финансовых, политических проблем в рамках современного мирового порядка налицо. Человечество выросло (буквально) из своих старых штанишек. А что же будет там, за развитым капитализмом (ну или империализмом, если кому-то это больше нравится)? Ответ очевиден. Должен будет наступить этап развития общества, который будет способен обеспечивать существование человечества в условиях ограниченности глобальных ресурсов.

Обратите внимание. Та либо иная общественно-экономическая формация являлась таковой, прежде всего, из-за наличия имеющихся в распоряжении человечества ресурсов и доступных способов их наиболее эффективного использования. Никто не говорил людям, как им жить, или, как называется протекающий исторический период. Они просто жили так, как им было удобно, как позволяло им доступное на тот момент времени соотношение ресурсов, главные из которых это человек со всем его знанием и дары природы.

Посмотрите на модель общественно-экономического мироустройства – песочные часы.

При первобытнообщинном строе человечество имело совсем мало возможностей (отмечено на «песочных весах»), под которыми здесь подразумевается способность человечества обеспечить свое комфортное, безопасное существование, в том числе и потому, что оно было слишком слабо перед неограниченными и могущественными на тот момент времени силами природы (природные ресурсы). Существовал механизм распределения скудных ресурсов, первобытный коммунизм. Затем возможности человечества все расширялись, напротив уменьшающихся природных ресурсов, что, соответственно, изменяло и общество. В настоящее время достигнут пик (самая узкая часть песочных часов), при котором человечество имеет максимальные возможности и уже весьма ограниченные природные ресурсы. Да, ограниченные, но пока еще вполне достаточные для обеспечения возможностей человечества. Время максимума, золотого века человечества – это то, что есть сегодня, это место на вершине красной пирамиды, являющейся нижней частью песочных часов.

Как отмечалось, переломный момент – это 2050-2070 годы, после которых общественное развитие повернется вспять. По мере нарастания проблем с ресурсами общество будет в обратной последовательности проходить уже пройденный когда-то путь. Вот уже на самом деле – вперед в прошлое. В песочных часах этот период отображен в виде перевернутой (зеленой) пирамиды, в которой природные ресурсы, в отличие от красной пирамиды, показаны по модулю, то есть как ограниченность (недостаточность) природных ресурсов. Поясню. Если в красной пирамиде возможности человечества подпитываются природными ресурсами, растут, постепенно уменьшая их, то в перевернутой зеленой пирамиде возможности человека тем меньше (то есть люди живут менее обеспеченно, комфортно и безопасно), чем больше становится недостаток (ограниченность) природных ресурсов.

Очевидно, что нежелание человечества уменьшать свои возможности на фоне все расширяющейся к верху (то есть к будущему) воронки ограниченности (нехватки) ресурсов повлечет за собой существование в течение какого-то времени общественного строя с феодально-рабовладельческими элементами, свойственными их древним прототипам из красной пирамиды. Однако в конечном итоге стремление выжить при ограниченных природных ресурсах, высоком технологическом и образовательном уровнях неизбежно переместит человечество в стадию формирования нового, неизвестного сейчас общества. Общества, которое может быть устроено на основе принципов, аналогами, которых могут послужить ныне известные доктрины от социализма до безгосударственного анархо-коммунизма.

Необходимо отметить, что указанные процессы будут проходить (ну, по крайней мере, до начала становления безгосударственного общества) в рамках национальных границ государств. Соответственно, ближайшие столетия сделают мировыми лидерами страны с обилием природных ресурсов, хорошей армией и сплоченным вокруг национальной (но не потребительской) идеи народом. При этом понятно, что развитие ситуации может быть скорректировано за счет каких-либо революционных политических событий, величайших технологических изобретений, которые смогут расширить рамки человеческих возможностей и за счет этого изменить конфигурацию зеленой пирамиды песочных часов.

Но, в любом случае, даже это не может ничего изменить, так же как невозможно предугадать сегодня, в какие конкретно формы, общественные доктрины могут вылиться грядущие изменения. Однако в случае, если изложенная в настоящей статье гипотеза мироустройства окажется обоснованной, то общественное развитие точно должно будет пройти отмеченные на песочных часах этапы. Пройдут тысячелетия, возможно, что высокоразвитое бесклассовое общество постепенно превратится в общество первобытного коммунизма (или в инопланетян), природа заново наполнит свои кладовые, и тогда на верхнюю крышку песочных часов, под светом вечно живого солнца, встанут новые часы, и там, в будущем, кто-то другой снова напишет об этом.

maxpark.com

Феодализм, капитализм и информационное общество

ГЛАВА II. ФЕОДАЛИЗМ, КАПИТАЛИЗМ И ИНФОРМАЦИОННОЕ ОБЩЕСТВО

Что правда, то правда — смирение редко приводит к успеху. Во все времена власть и слава доставались тем, кто был трудолюбив и настойчив, кто был восприимчив к переменам, заботился об интересах своих собственных и своего непосредственного окружения, и на ком лежала благодать: историческое развитие двигалось в его направлении. Каждая новая эпоха производит на свет своих победителей и своих проигравших. Изменения условий развития и представлений о социальном статусе происходят в пользу вновь возникающих классов за счет всех остальных. Чтобы как следует разобраться в социальных последствиях нынешнего перехода от капитализма к информационному обществу, наверное, было бы полезно обратиться к обстоятельствам предыдущего сдвига от феодализма к капитализму и сравнить механизм перераспределения власти тогда с тем, что происходит сейчас. Мы обнаружим такое количество параллелей на самых разных уровнях, что не останется ничего другого, как признать, что происходящее сегодня есть не что иное, как подлинное изменение парадигмы примерно такого же масштаба.

Для иллюстрации повторяющихся механизмов исторического развития можно использовать картографию, а именно мобилистическую диаграмму (см. Рис. 2.1).

Рисунок 2.1. Диаграмма мобилистической силы

Вдохновляясь идеями философов XIX века Фридриха Ницше и Чарльза Дарвина, а равно и их последователей веком позже, Жиля Делёза и Мишеля Фуко, в качестве отправной точки для рассуждений будем считать, что бытие есть непрерывный конфликт множества разнонаправленных сил, которые, находясь в постоянной оппозиции, взаимно влияют и тем самым предопределяют друг друга. При этом важны не столько сами эти силы, сколько напряжение, возникающее в результате их взаимодействия, и то, каким образом их влияние на другие силы поддерживается или устраняется, а также вечная как Вселенная, их борьба. Взаимодействие, конфронтация и коммуникация — вот ключевые понятия этой концепции.

В рамках мобилистической диаграммы можно дополнить двухмерную модель экзистенциального конфликта Ницше Дарвина третьим измерением, включив в рассмотрение ось времени, что позволит в любой момент обозначить причину конфликта. Речь идет о некой ‘предполагаемой’ точке, которую можно идентифицировать с той степенью погрешности, с которой мы осознаем, что сами, как наблюдатели, находимся в постоянном движении (поскольку даже в роли наблюдателей мы представляем такую же силу, как и все прочие силы в пространстве и времени). Это конфликт по поводу власти. Чем ближе к указанной точке находятся взаимодействующие и/или противодействующие силы, тем больше власти стоит на кону.

‘Центральная’ точка диаграммы — не только предмет конфликта, но и некая главная ценность общества в данный момент, определяющая черта парадигмы. Мы можем назвать эту ценность ‘религией’ эпохи, или, точнее, аксиомой времени. Другими словами, основной концепцией данной эпохи о структуре бытия, такой взгляд на мир, который повсеместно принят и потому социально функционален. Наличие такой гипотезы дает возможность ориентироваться в мире и понимать, что в нем происходит. Поскольку заинтересованные стороны, в особенности, правящие классы, всегда затрачивают огромные ресурсы на то, чтобы придать этой гипотезе вид ‘вечной истины’, хотя она является только предположением, которое становится весьма существенным. Когда же выясняется, что ‘вечная’ истина не является таковой, кажется, что земля уходит из под ног и мы оказываемся в безвоздушном пространстве. Расхожая фраза ‘я знаю немного, но есть одно, что я знаю наверняка’ — удачный пример нашего восприятия действительности. Мы готовы признать, что наше знание ограничено, но считаем необходимым хоть что то знать наверняка, чтобы ориентироваться в жизни.

В рамках мобилистической диаграммы власть — это некий подвижный феномен без внутренней ценности (нейтральное понятие). Власть мигрирует, захватывается и отдается во всех направлениях. Любая идентичность возникает только относительно других. Все определения должны постоянно перепроверяться при изменении обстоятельств. Что это такое? Какая сила действует на самом деле? Можно ли рассматривать каждую из них в отдельности, невзирая на то, что они постоянно перетекают одна в другую? Как посторонние наблюдатели мы видим только лихорадочную борьбу за власть, контроль над другими за право утверждать и владеть, и все это сопровождается вопросами ‘какой ценой?’ и ‘за чей счет?’.

Отношения между силами, их взаимодействие — суть вопроса. Господин не может существовать независимо от раба, так же, как и раб не может существовать отдельно от господина. Каждый зависит от другого. Покорность раба делает господина господином, и оба вовлечены в вечную борьбу за признание, которое, по мнению Г. В. Ф. Гегеля, другого великого философа XIX века, является двигателем всего исторического процесса. По Гегелю, именно желание получить признание других людей служило причиной борьбы за власть еще в ранних социальных группах, ставших основой последующего деления человечества на классы. Эта борьба продолжает неистовствовать, поддерживая общество в состоянии постоянного движения, пока разные группы людей полагают, что их признание недостаточно, и, соответственно, уверены, что заслуживают более высокого общественного статуса.

Изменение духа времени наступает тогда, когда то, что считалось незыблемым, смещается и претерпевает качественное переопределение. Не будет преувеличением сравнить такой сдвиг с социальным землетрясением. Все факторы на арене борьбы подвергаются фундаментальным изменениям в силу того, что их источник, константа, благодаря которой они существуют, внезапно пришла в движение. Последствия таковы, что действующие лица этой драмы более не Уверены в том, что они хоть что то знают наверняка. Все в движении. Часть актеров застывают в своих прежних исторических ролях там, где еще недавно находился центр. Новые актеры выходят на сцену и немедленно развязывают новую битву вокруг новой ценности — точки, которую сместилась ‘вечная истина’ нового времени. Когда буря стихает, прежние герои вынуждены находить для себя другие, менее впечатляющие роли.

Внезапное смещение центра бытия, разумеется, сопровождается сильнейшим сопротивлением со стороны тех, чьи позиции подвергаются угрозе. Едва только люди, да и целые классы вдруг осознают, что некая постоянная, на основе которой были построены их жизни, и которая до сих пор представляла собой фундамент их идентичности, пришла в движение, они обычно реагируют в форме полного отрицания: Этого не может быть! Через некоторое время, когда произошедшие изменения уже нельзя отрицать, реакция людей выражается либо в уходе от действительности, либо в агрессивной оппозиции переменам: Это не должно было произойти! Все это усугубляется тем, что прежние властные структуры, на которые до сих пор возлагались большие надежды, тоже имеют смутное представление о происходящем. Наглядным примером может служить разрушительная борьба, переживаемая Западным миром со времени перехода от феодализма к капитализму относительно понятия Бога и его неизбежной смерти. С каждым разрушенным учеными ментальным барьером в нашем мировоззрении, с каждой преодоленной границей понимания стараниями своей многочисленной, хотя и постепенно уменьшающейся паствы Бог тут же отодвигался еще на один шаг в Неизведанное. Живший поначалу за небесным сводом, Он был ‘передвинут’ за пределы Солнечной системы, потом за пределы звезд, пока наконец не был водружен над временем и пространством вообще. Несмотря на все усилия, Ему удалось выжить. Аксиомы, связанные с устаревшими парадигмами, зачастую весьма упорно цепляются за жизнь, в особенности среди маргинальных групп.

Многие люди просто не понимают, что идея Бога возникла в иной, отличной от сегодняшней, парадигме, с целью, специфичной именно для того времени: для создания преимуществ одним группам людей за счет других. В феодальном обществе Бог, в мобилистических терминах, был предполагаемой константой бытия, чье существование было непреложной истиной. Всякие попытки слегка поколебать поверхность этой константы карались смертью. При переходе к капитализму прочная структура, поддерживающая понятие Бога, разрушилась. А когда главная ценность начала сдвигаться с места, все прочие основы существования, ранее казавшиеся незыблемыми, последовали за ней. Величие Бога стало относительным, и оказалось возможным ставить под сомнение даже само его существование. Христианский мир впал в пучину сомнений по поводу своей легитимности из которой он так и не выбрался. То, что мы сегодня называем призраками и демонами, когда то имело реальное влияние на жизни людей. И это не вопрос теологического спора или очевидной слабости доказательств существования Бога, это вопрос власти. Власть монархий и Церкви покоилась на существовании чего то, названного Богом. Предполагалось, что Бог будет константой и ни при каких условиях не может быть поставлен под сомнение. Если бы сомнения по этому поводу могли возникнуть, вся структура власти оказалась бы под угрозой.

Как результат упорного отрицания любых сдвигов центральной ценности бытия и нежелания подчиниться требованиям религии атеизм получил статус новой аксиомы и стал эффективным инструментом противодействия буржуазии при захвате власти. Это проиллюстрировано одним из самых блестящих общественных экспериментов капиталистической парадигмы: коммунистическим проектом. Коммунизм стал перевернутой формой христианства, выражением древней мечты о рае на Земле, весьма типичной для своего времени. Коммунистическая вера была следствием идеи общественного совершенствования посредством человеческого, а не божественного вмешательства. Инструментом должен был выступить новый тип государства; утопической целью проекта был новый человек, исключительно рациональный. В итоге эта мечта нанесла серьезный урон целым народам и континентам и потребовала от 85 до 100 миллионов жизней (по понятным причинам здесь трудно быть более точным), принесенных в жертву в мирное время для успеха этого благого начинания.

До сих пор есть защитники коммунистического проекта, потому что это вопрос религиозной веры, иррациональность которой выглядит мертвой зоной в пространстве логических построений. Сила этой веры была точнейшим отражением её первоначальной оппонирующей силы организованной религии, которая в России, Китае и Латинской Америке до последнего боролась за свою власть. Вполне возможно, что если бы последний русский царь вдруг публично признался в своем атеизме, он мог нейтрализовать часть обаяния коммунизма и тем самым предотвратить Октябрьскую революцию. Демон предполагаемой константы бытия настолько силен, что даже его антидот (и, следовательно, его эквивалент в следующей парадигме) наследует его поистине магическое влияние на ход наших мыслей.

При переходе от капитализма к информационному обществу мы можем провести целый ряд параллелей с теми сдвигами, которые произошли при переходе от феодализма к капитализму. Предполагаемой константой бытия при капитализме, его основной характеристикой был гуманистический, или человеческий, проект. Интересно, что гуманизм в своей наиболее выраженной форме — форме индивидуализма — оказался, в конце концов, едва ли не единственным средством спасения, на которое уповают гуманисты и иже с ними, в море, полном останков наиболее блестящих проектов эпохи, подобных коммунизму, и затонувших бесславно один за другим.

Вот почему идеологи капитализма эры его заката так уверенно заявляют в своих манифестах о незыблемой вере в индивидуальность. Находясь под внешним давлением, капитализм по сути возвращается к своим истокам и пытается найти пристанище в своих философских корнях, например, в работах доиндустриальных философов Рене Декарта и Фрэнсиса Бэкона. Мы — свидетели отчаянных попыток перезапустить проект, пусть даже в совершенно ‘разобранном’ состоянии, на этот раз в форме гипериндивидуализма. Его апологеты воображают, что не кричи они об этом на каждом углу, им едва ли удастся снова вдохнуть жизнь в остывающий труп. Имя этому иделогическому чудовищу Франкенштейна — либертарианизм.

Подобно протестантизму на заре эпохи Просвещения, когда словно в результате вспышки сверхновой, воплотилась одержимость устаревающими ‘вечными ценностями’, мы сейчас наблюдаем вспышки сверхновых при переходе от капитализма к информационному обществу. Гиперэгоизм, гиперкапитализм и гипернационализм — все это сверхновые сегодняшнего времени. Гуманистический проект — развитие индивидуума параллельно с развитием государства и капитала, вместе со всеми их многочисленными отпрысками  разными академическими, художественными, научными и коммерческими проектами — составляет аксиому капитализма. Эти ценности считались вечной гарантией стабильности, но теперь и они пришли в движение. Великая битва только началась, и похороны гуманизма, как в свое время похороны Бога, способны затянуться надолго, сопровождаясь болезненными конвульсиями. Стоит только представить колоссальное количество ресурсов, инвестированных в данное предприятие, чтобы понять всю глубину разворачивающейся общественной драмы. Этого не может быть! Этого не должно быть! Тем не менее, коллапс неизбежен, поскольку этот проект с самого начала был неразрывно связан с парадигмой существования, практически себя изжившей.

Конечно, сейчас трудно указать на суть новой ‘вечной ценности’ и определить те силы, которые станут бороться за власть. Провести анализ, будучи участником происходящего, — заведомо обречь себя на домыслы. Пока предполагаемая константа бытия находится в движении (а этот процесс, видимо, будет долгим), все расчеты будут содержать ошибку, превосходящую значение любой из переменных, как если бы метеоролог сегодня попытался предсказать погоду на несколько лет вперед. Что, впрочем, не означает, что анализ в таких условиях становится бессмысленным. Наоборот, тщательное изучение существующей структуры распределения власти наиболее полезно как раз тогда, когда нарождается новая классовая структура. Это едва ли не единственный момент, когда очевидец может принять активное участие в событиях, происходящих в связи со сменой ‘вечных ценностей’. Такой анализ имеет шанс стать важной частью общего процесса, а равно и одним из факторов, влияющих на него. Еще до того, как вновь утвержденная константа бытия займет устойчивое положение, вокруг нее начинает формироваться по крайней мере одна сила — новый доминирующий класс. Вопрос в том, насколько вообще достоверны рассуждения об этом. Даже если константа бытия пришла в движение, означает ли это, что появление нового доминирующего класса неизбежно? Можно ли ожидать, что прежний способен осознать смену парадигмы, вокруг которой он формировался, и, как следствие, направить свои действия так, чтобы занять пространство вокруг новой константы? Таким образом, прежний доминирующий класс останется таковым новой парадигмы, пусть и в новом обличье. Но по ряду причин это может не произойти. Люди, в основном, весьма консервативные создания. Психологический термин ‘когнитивный диссонанс’ означает, что люди склонны держаться старых убеждений, даже если они противоречат вновь открывшимся фактам. Все дело в том, что наши старые добрые представления о жизни дают возможность чувствовать себя психологически комфортно; мы влюблены в них. Но это приводит к состоянию умственной косности и неповоротливости: мы готовы прикладывать больше усилий для сохранения status quo в наших головах, чем для обучения новому. Узнавая что то новое, мы вынуждены так или иначе менять свою жизнь, хотя иногда совсем немного. По этой причине наша способность передвигаться по исторической карте практически минимальна.

Из анализа мобилистической диаграммы следует: мир вокруг в целом движется значительно быстрее, чем мы сами. Наше движение в этих обстоятельствах является вынужденным, реакцией на движение общественных сил и информацию, которая меняет мир вокруг. Неудовлетворенность многообразных желаний — правильней будет сказать, идея такой неудовлетворенности, желание желания  заставляет нас быть рабами потребления. Нетерпимость и узколобость данного общества вынуждает нас мигрировать. Общество, сама система находится в постоянном движении, а отдельные люди и группы людей, помимо своей воли брошенные в водоворот общественных изменений, вынуждены сдавать свои прежние комфортные позиции в угоду этим изменениям.

Поскольку мы являемся единственными очевидцами истории, всегда есть соблазн преувеличить человеческое влияние и считать себя способными на свободное волеизъявление, будучи, так сказать, творцами истории. Но это все не более чем роскошная иллюзия. Возможности действовать независимо строго ограничены. Действия, более или менее заметные в истории, правильнее трактовать как реактивные, а не активные по своему характеру. Очарование коммунистической идеей или другими великими утопиями таилось также и в необходимости приспосабливаться к постоянным переменам. Привлекательность утопий состоит в их обещании отдыха и покоя, в сильном и всеобъемлющем желании остановить хотя бы на время движение, навязанное извне. Но остановить свое собственное движение значит сделать то же и относительно истории — процесса по преимуществу. Конец истории стал бы не чем иным, как концом всех общественных процессов, означающим нашу собственную кончину.

История раз за разом подтверждает эту истину. Каждая попытка реализовать утопию — коммунизм наиболее яркий тому пример — и остановить движение истории, неминуемо приводила к гибели такого утопического общества. Смерть есть, по сути, единственная альтернатива турбулентности. Будда осознал это еще 2500 лет тому назад. Нам приходится выбирать между нирваной, состоянием перманентного покоя, и принятием того, что все вокруг нас находится в постоянном движении и изменении, что приводит к необходимости постоянно приспосабливаться. И тот факт, что наши возможности маневра минимальны, с философской точки зрения, делает нас заложниками исторического процесса. Русский царь не мог на деле исповедовать атеизм, поскольку иначе он был бы вынужден усомниться в легитимности собственного статуса. Он не мог отрицать Бога, ибо на идее богопомазания строилась вся его власть. Поэтому все произошло так, как произошло.

При смене общественного строя (парадигмы) все столь драматично, что прежний доминирующий класс оказывается неспособным. Удерживать контроль над новыми ‘вечными ценностями’. В то же время новый доминирующий класс развивается в той точке исторической карты, где благодаря стечению обстоятельств оказалась конкретная группа людей. Переход к новой парадигме — процесс Длительный, поэтому там, где ранее была сфокусирована прежняя, в Учение длительного времени продолжает ощущаться остаточное напряжение, существенное, хотя и уменьшающееся. Это побуждает прежний доминирующий класс цепляться за устаревшие ценности. Даже в самом конце процесса еще находятся последние сомневающиеся: Этого не может быть! Этого не должно быть! Конечно, зачем меняться, если до поры до времени можно этого избежать!

Естественно, при смене парадигмы прежние ценности не устаревают в мгновение ока. Даже когда, к примеру, центральная ценность общества при переходе от феодализма к капитализму сместилась от землевладения к владению капиталом, это еще не означало, что владение землей немедленно перестало иметь значение. Но природа такого владения изменилась. Земля стала товаром. Теперь уже новый доминирующий класс — буржуазия — определял сущность землевладения, придавая ему денежное выражение. Буржуазия скупала и переустраивала феодальные поместья для целей частного загородного отдыха и развлечений, ясно давая понять, что она стала властителем не только над нарождающимся пролетариатом, но и над прежним доминирующим классом — аристократией. Буржуазия теперь устанавливала правила игры.

До сих пор феодальные поместья никогда не выступали предметом купли продажи. Их ценность заключалась в геральдических символах, либо определялась близостью к резиденции короля. В новой парадигме эти же самые поместья оценивались по совершенно другим принципам — принципам открытого рынка. Каждое получило ценник. Их ценность стала определяться по целому набору параметров, как то: размеру и качеству лесных и пахотных угодий, а равно и пожеланию покупателей ассоциировать себя с прежними владельцами посредством приобретения их традиционных символов для подчеркивания статуса покупки. Потребовалось не так уж много времени, чтобы старые добрые феодальные символы власти в какой то момент обратились не более чем в милые и забавные безделушки, ценность которых была по большей части ностальгической. Буржуазия сполна получила свое с атрибутов и пережитков аристократии: монархии, двора, наследственных титулов и придворного этикета. Смещение парадигмы стряхнуло с них весь метафизический флёр, а буржуазия продемонстрировала, что все теперь имеет свою цену, покупая и продавая звания и титулы, просто за деньги или путем женитьбы. Аристократии ничего больше не оставалось как проглотить обиду, расслабиться и получить удовольствие — ведь нужно же было как то зарабатывать деньги!

Острейшая нужда в деньгах со стороны аристократии и буржуазное стремление к роскоши сплошь и рядом соединялись в беспрецедентных по беспринципности коммерческих сделках — постоянная тема литературы XIX века. Наиболее циничным, чтоб не сказать глумливым, летописцем таких трансакции был Бальзак, который и сам приставлял ‘де’, чтобы подчеркнуть аристократическое происхождение своей фамилии. Величие символов сохранилось, но функция их изменилась, превратившись из придворного платья для официальных церемоний в модный наряд. То же самое можно наблюдать сегодня, когда netократия, новый гегемон информационной эры, бесцеремонно оперирует святынями буржуазии: неприкосновенностью личности, выборной демократией, социальной ответственностью, системой права, банковской системой, фондовыми рынками и т. д.

Ирония истории в том, что, будучи одержима идеей массового производства (печатный пресс предопределил такое развитие индустрии и, следовательно, стал важнейшим изобретением капиталистической революции), буржуазия подорвала рынок аристократических символов, наводнив рынок их дешевыми имитациями. Артефакт, который ранее был неповторим, уникален, теперь стал просто оригиналом, конечно, более ценным, чем его копии, но утратил ауру своей привлекательности, поскольку любой желающий мог иметь его точный дубликат. И их ценность как символов статуса неминуема упала.

Поскольку буржуазия стала устанавливать правила игры и определять порядок цифр на ценниках, аристократия оказалась на обочине капиталистической экономики. До тех пор, пока ей было чем торговать, она продолжала худо бедно влачить своё существование на лоне природы, все более отдаляясь от круговорота событий и центра власти. Их поместья теперь были почти ничто по сравнению с банками; фамильные титулы и гербы уступили место величию финансовых империй и научных званий; двор и шутов заменили парламент и политические журналисты. Сцена захвачена другими актерами. Многие новые роли немногим отличались от прежних, но диалоги были переписаны, да и сам ход пьесы претерпел модернизацию.

Центральные ценности прежней и новой парадигм настолько радикально различаются, что любой претендент на ведущую роль в этой новой драме должен будет выучить совершенно другую культуру и целый новый набор принципов. Зачастую прежнему ‘низшему’ классу легче приспособиться к культурным требованиям, навязанным доминирующим классом новой эры, нежели прежнему господствующему классу. В момент смены декораций выясняется, что бывшему низшему классу в сущности нечего терять и нечего защищать от изменений, поэтому он легче заучивает новые трюки и не очень противится собственной трансформации. Продолжая развивать тезис о непрерывном историческом процессе, можно сказать, что те, кто уже находится в движении, легче разгоняются, чем те, кто стоит на месте. Требуется время, чтобы осознать, что старые рецепты успеха не работают, и процесс осознания весьма нелегок, ведь Этого не может быть! Этого не должно быть! Сегодняшние примеры свидетельствуют о том, что недавним иммигрантам зачастую легче приспособиться к космополитизму новой эпохи и ее культурному разнообразию, чем их сверстникам из коренного населения гомогенного буржуазного общества.

Представители нового доминирующего класса не прикладывали особых усилий к тому, чтобы оказаться близ новой предполагаемой константы бытия. Им просто повезло оказаться ‘в нужном месте в нужное время’. Как и в природе, которая тоже находится в постоянном изменении, эволюция общества происходит по довольно спорному сценарию: определенные мутации имеют больше преимуществ в данных обстоятельствах. Выживает не тот, кто сильнее, этот, кто лучше приспосабливается. И понятие ‘лучшей приспособленности’ изменяется со сменой условий окружающей среды. В соответствии с принципом интеллектуальной неповоротливости, новый доминирующий класс образуется из личностей и групп, которые просто волей случая оказались вблизи от той точки, где приостановилась новая константа бытия и возникла новая вечная истина.

Итак, буржуазия стала новым господствующим классом капиталистического общества. И откуда взялись бы новые капиталистические предприниматели, если бы не города, где они оказались? Также они выросли под влиянием протестантизма, отличающегося сильной трудовой этикой. Буржуазия не жаждала власти и не захватывала ее — она упала ей в руки. Буржуазии дали власть! Если мы более пристально взглянем на новый господствующий класс, мы еще раз убедимся, что те, кто уже был в пути, оказались в более выгодном положении по сравнению с теми, кто оставался на месте. Буржуазия в основном была сформирована из выходцев из крестьянства  низшего из низших слоев прежней структуры власти, а не из наследников аристократических титулов и поместий.

В социологии существует понятие ‘мем’, эквивалентное генам в биологии, что означает идею или взаимосвязанную систему идей, и сравнение происхождения и распространения генов и мемов показывает схожие тенденции. Также, как в биологии действует теория Дарвина, в социологии есть меметический дарвинизм. Изучая генетический дарвинизм, мы можем провести интересные параллели, демонстрирующие, как работает дарвинизм меметический. История биологии есть непрекращающаяся, жестокая борьба за выживание и воспроизводство в многообразии случайным образом возникающих биологических видов в постоянно изменяющейся среде. Случайность определяет, какие виды выживут за счет других; внешние обстоятельства ‘отбирают’ тех, кто лучше приспособлен к текущим условиям, все прочие отсеиваются. Многообразные виды конкурирует за ограниченные ресурсы в различных комбинациях и против друг друга.

Природа никогда не отдыхает, и поэтому критерии того, какие мутации наиболее удачны для выживания, постоянно меняются. Вмешательство человека в природу также изменяет условия борьбы, создавая для одних видов более благоприятные условия, препятствуя другим. Знаменитый пример — бабочки, цвет которых в течение XIX века в промышленных районах Англии значительно потемнел. В результате загрязнения среды более темные бабочки лучше прятались от хищников, поскольку садиться им приходилось на темные поверхности. Березовая кора также потемнела, поэтому более темные бабочки размножались более успешно, в результате чего, спустя несколько поколений, существенно изменился внешний вид целого биологического вида.

refdb.ru

Переход от феодализма к капитализму в Англии

Несмотря на значительные успехи в становлении и развитии капитализма в XVII—XVIII вв., он даже в Западной Европе встречал серьезные преграды, так как продолжалось господство феодальных отношений или их сильных пережитков. Почти везде в Европе удерживалась феодально-абсолютистская монархия, при которой дворяне и духовенство были единственным господствующим и привилегированным сословием.

В отличие от Голландии значительно большее значение для Европы и других континентов мира имела английская буржуазная революция 1640-1660 гг. Она была первой буржуазной революцией «европейского масштаба», которая нанесла сокрушительный удар по феодализму, проложила путь быстрому развитию капитализма. Английская буржуазная революция открыто объявила буржуазные порядки, которые в дальнейшем пришли на смену феодальным и в других странах Западной Европы.

Экономические предпосылки английской буржуазной революции были следующие.

1. Развитие промышленности на капиталистических началах. За столетие (1551—1651) добыча угля в Англии увеличилась в 14 раз и достигла 3 млн. т, что составляло в то время 4/5 всей добычи угля в Европе. Добыча железной руды возросла в 3 раза, а свинца, меди, олова и соли — в 6—8 раз. Из старых отраслей хозяйства Англии быстро развивалось сукноделие.

2. Значительные успехи делала и английская торговля. Уже в XVI в. в Англии складывается национальный рынок. Возникают торговые компании. Кроме основанной еще в XVI в. компании «купцов-авантюристов» в XVI в. появились Московская (1555), Марокканская (1585), Восточная (1579), Левантская (1581), Африканская (1588), Ост-Индская (1600) и др. К началу революции внешнеторговый оборот Англии увеличился по сравнению с началом XVII в. вдвое.

3. Внешняя торговля обусловила резкое увеличение спроса на промышленные товары, но старая цеховая система не была в состоянии удовлетворить спрос внешних рынков. Цеха стали уступать место мануфактурам. У предреволюционной Англии существовало много мануфактур в горной, суконной промышленности, судостроении, производстве оружия и других отраслях. Однако до революции наиболее распространенной формой капиталистической промышленности была рассеянная, а не централизованная мануфактура, потому что цеховая система мешала предпринимательской деятельности.

4. Капиталистический способ производства не ограничивался только промышленностью и торговлей, а активно укоренялся в сельском хозяйстве. Аграрный сектор экономики Англии XVI—XVII вв. в развитии капитализма не только не отставал от промышленности, но и во многом даже опережал ее. Значительный рост товарности земледелия и животноводства, осушение болот, мелиорация, укоренение травосеяния, органических удобрений, усовершенствование плуга, сеялки, распространение агрономической литературы, рост спроса на шерсть, хлеб, молоко — все это привлекало в деревню многих зажиточных людей, которые потом стали капиталистическими фермерами.

5. Одной из важнейших экономических предпосылок английской буржуазной революции стало расслоение крестьянства. В XVII в. земельные владения зажиточных фригольдеров уже приближались по своему характеру к буржуазной собственности. Мелкие фригольдеры по своему имущественному состоянию были ближе к копигольдерам и боролись за сохранение крестьянских наделов общинных земель, отмену права лендлордов на крестьянскую землю.

Однако, несмотря на широкое укоренение капиталистических отношений в городе и деревне, в середине XVII в. Англия оставалась по существу аграрной страной и значительно отставала от Голландии в развитии промышленности, транспорта, торговли.

Английская буржуазная революция 1642—1660 гг. дала мощный толчок первоначальному накоплению капитала, т.е. «раскрестьяниванию» английской деревни, превращению крестьян в наемных рабочих, усилению огораживании (обезземеливания), ускорила замену крестьянских держании земли крупными фермами капиталистического типа, обеспечила полную свободу действий буржуазии и заменила феодальную монархию буржуазной.

После революции в Англии быстро развивается мануфактурная промышленность, особенно в сукноделии. Однако в XVIII в. мануфактурная система зашла в тупик, подошла к границе своих возможностей. Ручная техника себя изжила и превратилась в преграду на пути расширения производства. Потребовалась новая техническая база, адекватная капиталистическому способу производства.

Раньше других отраслей народного хозяйства Англии машинную технологию начала укоренять хлопчатобумажная промышленность. Рост спроса на ткань оказывал отрицательное влияние на рост сукноделия. Началась острая конкуренция между шерстяной и хлопчатобумажной промышленностью. Являясь монополистами в производстве ткани, суконщики особенно не стремились совершенствовать производство. Наоборот, владельцы мануфактур с целью потеснить суконщиков на рынке раньше других преодолели экономическое ограничение мануфактурной системы и, используя машины, скоро превзошли сукноделие.

Английская революция поощряла и развитие внешней торговли. В 1651 г. был принят Навигационный акт который обязывал доставлять товары в Англию из Азии, Африки и Америки только на английских судах, а из европейских стран — на английских или судах стран-экспортеров. Направленный против Голландии, Навигационный акт привел к ряду англо-голландских войн во второй половине XV11 в., после которых уже Англия стала крупнейшим в мире морским и торговым государством. Положения Навигационного акта потом были распространены в актах 1660, 1663,1672,1696 гг. Основанные на принципах меркантилизма, они сыграли большую роль в развитии внешней торговли. Только в середине XIX в. они были отменены в связи с достижением Англией промышленной гегемонии в мире и. переходом к свободной торговле.

После революции ускорился процесс вытеснения мелкого и среднего крестьянского хозяйства с крупной земельной собственностью.

Если до революции королевское правительство, которое стремилось сохранить крестьянство как основную налоговую и военную силу, ограничивало огораживания, то после революции позиция правительства изменилась. Усиление после революции массовой экспроприации английского крестьянства содействовало ускорению развития сельского хозяйства на капиталистических началах. Изгнание крестьян с земли, укрупнение поместий давало лендлорду возможность шире применять новую сельскохозяйственную технику либо сдавать землю за высокую арендную плату, которую крестьяне вносить уже не могли. Крестьян все больше заменяли крупные фермеры, которые вели хозяйство по–капиталистически, с применением усовершенствованной агротехники, наемной рабочей силы и более сложной сельскохозяйственной техники. Все это требовало значительных вкладов капитала

После революции 1642-1660 гг. в Англии быстро возрастает количество наемных рабочих. Мануфактурные рабочие являлись объектами самой беспощадной эксплуатации. Рабочий день в централизованной мануфактуре продолжался 14 -16 ч. Законодательным путем государство внедряло дисциплину и безоговорочное послушание. На мануфактуре господствовало неограниченное самоуправство хозяина, зарплаты не хватало, поэтому использовался труд детей, часто пятилетнего возраста. Не лучшим было положение рабочих, которые брали работу на дом. Чтобы свести концы с концами, рабочие рассеянных мануфактур и члены их семей работали день и ночь. Однако работа дома создавала иллюзию самостоятельности рабочего и давала надежду завести собственное «дело».

Важным средством обогащения буржуазии за счет налогоплательщиков явился Английский банк, который был открыт в 1694 г. Он был образован для кредитования военных расходов английского правительства. В обмен на кредиты правительству банк установил себе ряд привилегий, в частности исключительное право выпускать банкноты и чеканить монету. Английский банк ускорил превращение Лондона в финансовый центр Европы.

Таким образом, к середине XVIII в. английский капитализм вступил в новую стадию развития. Мануфактурная ступень развития капиталистического способа производства исчерпала свои возможности. Для перехода к фабричной ступени были все необходимые предпосылки. Сложилась огромная армия наемных рабочих, подготовленных в мануфактурный период для работы на машинах. В руках отдельных предпринимателей накопились крупные средства, которые регулярно пополнялись за счет ограблении колоний. Эти капиталы стали важным источником индустриализации Англии, именно они позволили ей раньше других стран осуществить промышленный переворот.

studfiles.net

Тема III экономические учения периода феодализма и генезиса капитализма

I. Социально-экономическая характеристика периода феодализма в Европе.

II. Экономические учения западноевропейского средневековья.

III. Критика феодализма и обоснование буржуазного предпринимательства: М.Лютер и Ж.Кальвин.

IV. Меркантилизм – экономическое учение эпохи первоначального накопления капитала и генезиса капитализма: идеи и представители.

Исторический период, к которому можно применить характеристики феодального общества, охватывает очень длинный исторический этап. В Европе он длился не менее 1000 лет. Условно его можно подразделить на раннее средневековье /VI-Х вв./ и позднее /XI-XV вв./. Несмотря на столь длительный период, в Европе происходит ряд процессов, свидетельствующих о поступательном движении общества с точки зрения социально-экономического развития/:

1. В экономике возникает система феодального землевладения. Продуктом распада родового строя была сельская территориальная община. Член сельской общины является индивидуальным частным производителем, но он не был независимым частным землевладельцем. Земля принадлежала общине. Первоначально формой землепользования в сельских общинах был «захват», или «заимка», то есть каждый двор занимал необходимое ему для обработки количество земли без каких-либо ограничений со стороны общины. Размер участка обычно определялся тем количеством земли, которое мог обработать крестьянин своим плугом. Такой участок составлял отдельный крестьянский надел /жребий/. В Англии такой надел назывался «гайда», в Германии – «гуфа», во Франции – «корраката», в России – «дым», «рал», «плуг», а впоследствии «выть», «тягло». Такие наделы были одновременно и единицей земельной площади, и единицей податного обложения.

Другой формой феодального землевладения был аллод – участок земли, находящийся в наследственном владении. Такое владение также было характерно для того периода, когда старое, родовое, общество распалось, а новое, феодальное, ещё не сформировалось окончательно. Период господства аллодов – это период самой большой раздробленности в истории феодального общества.

Сложная структура феодального землевладения в феодальных общественных отношениях формируется в результате троякого рода борьбы, которая завязывается с появлением на одном полюсе крупного частного землевладения, а на другом – мелкого общинного хозяйства:

— борьбы между крупными землевладельцами и общиной. Следствием этой борьбы было подчинение общины феодалу, превращение общинного землевладения в зависимое от сеньора владение;

— борьбы между феодалами за расширение своих владений. Следствием этой борьбы было образование иерархической лестницы подчинения одного феодала другому и превращение аллода в зависимое владение;

— борьбы между королевской властью и феодалами. Следствием было образование абсолютной монархии и превращение класса феодалов в помещичье дворянское сословие, а феода – в поместье. Борьба эта красной нитью прошла через всю историю феодального общества.

Феодал не мог согнать крестьян с земли, не поступаясь своими интересами эксплуататора. Он был заинтересован, чтобы крестьяне не уходили, а сидели на его земле, владели ею и платили оброк. Что могло заставить крестьянина платить оброк феодалу? Власть была его орудием. С её помощью феодал принуждал крестьянина платить оброк. Крепостное крестьянское владение – это частное наследственное владение помещичьей землёй, но и сами феодал и помещик были также всего лишь пожизненными /бенефиций/ или наследственными /феод/ владельцами земли более высокого по рангу феодала.

Земля при феодализме – предмет частного владения, а продукты труда – предмет частной собственности. Частная собственность реализуется и проявляется в товарных отношениях. Но товарные отношения составляли в феодальном обществе как бы «второй этаж». В основании лежали натуральные отношения и отношения личной зависимости, складывавшиеся по поводу присвоения земли.

2. Мышление средневекового человека было, в основном, телеологическое, то есть экономические воззрения средневековья дошли до нас в основном в религиозной форме Экономических сочинений в Европе до XV в. не было. Природа в этот период была ещё мало познана, человек зависим от неё и суеверен, хотя и молод по возрасту. Гарантией от стихийных бедствий была принадлежность к коллективу, общине, церкви. Церковь постепенно стала играть ведущую роль. В Европе это была католическая христианская церковь. Духовенство в эту эпоху – самое организованное сословие феодального общества. Общественные науки, в том числе экономические знания, являлись отраслями богословия, а цитаты из Библии – основные аргументы в споре. Они использовались для осуждения ростовщичества, обоснования необходимости труда как пути к спасению человечества.

3. Важнейшей особенностью феодализма является выделение промышленного производства в особую отрасль производства, центром которой становится город. Важнейшей отличительной чертой промышленного производства является более высокая роль в нём труда человека. Богатство горожанина зависит, в основном, не от земельной собственности, а от его трудовых усилий. Другой особенностью промышленности является то, что главными средствами производства в ней являются сами продукты труда. В силу этого становятся возможными разделение и специализация труда, в первую очередь между теми, кто производит предметы потребления, и теми, кто создаёт средства производства. Возникает цеховой строй – феодальная организация городского ремесла. К XIII в. относится окончательное укрепление городов. Появляются юридические нормы, регулирующие торговлю и ремёсла, деятельность цехов и купеческих гильдий, порядок налогообложения.

II. Экономические проблемы раннего средневековья наиболее полно отражены в Салической правде /начало VI в./ — судебнике, собрании судебных обычаев Франкского королевства в VI—IX вв. В судебнике отражено дофеодальное общество с остатками родового строя. Приводится мысль о праве общины на пахотную землю, леса и луга, вводятся ограничения на проникновение чужих в общину. В то же время отражён и процесс распада общины. Например, возможен был отказ от родства с целью создать малую семью, что свидетельствовало о распаде общины. Ведь родовая семья была собственником всей земли. Процесс превращения владения в собственность и возникновения земельного аллода показан в судебнике достаточно полно. Ограничиваются права наследования землёй. Указывая на значение Салической правды, К.Маркс писал, что с исчезновением античного общества исчезли разорившиеся, нищие свободные, презиравшие труд как рабское занятие, а между римским колоном и новым крепостным стоял свободный франкский крестьянин.

Экономическая мысль Западной Европы в период классического средневековья развивалась под влиянием церкви. Систематическое истолкование церковных догматов, в том числе экономических идей, мы находим в учении мыслителя 13-го века Фомы Аквинского /1225-1274/. Впоследствии он был объявлен церковью святым. Аквинский создал энциклопедию католицизма. В своём учении он опирался на Аристотеля. В трактате «Сумма теологии» с опорой на Аристотеля он обосновывал правомерность существования рабства и крепостничества. Утверждая, что верховным собственником всех вещей является бог, он в то же время защищал частную собственность.

В духе своего времени Аквинский выступал за самообеспеченность государства, отдавал предпочтение натуральным формам богатства, а золото и серебро считал богатством искусственным. Тем не менее, в его трудах нашла отражение проблема «справедливой цены». Основанием обмена он считал равенство пользы обмениваемых вещей. Вслед за Аристотелем он утверждал, что деньги не могут порождать деньги и поэтому осуждал ростовщичество. Но вместе с тем он пытался обосновать благопристойность ростовщических операций, проводившихся церковью. Церковь получала ренту как часть продукта, производимого землёй, а также вознаграждение за труд по управлению своим хозяйством. В то время каноническая церковь выражала интересы господствующего класса.

Другим направлением экономической мысли в период средневековья явились экономические идеи, нашедшие отражение в ересях и требованиях, выдвигавшихся участниками крестьянских восстаний. В них нашли отражение идеи социальной справедливости и равенства.

III. В истории развития капитализма и становления рынка неоценима роль Реформации, связанной с именами Лютера и Кальвина. Объективные процессы в социально-экономическом развитии феодального общества привели к необходимости реформирования прежде всего католической церкви как надстройки общества, которая стала тормозом социально-экономического прогресса. Церковь была крупнейшим феодалом, у неё сосредоточилось 1/3 всей земли. Она была крупнейшим сборщиком налогов. Феодалы священнослужители являлись огромной армией чиновников. На содержание церквей, соборов, монастырей расходовались огромные средства. Основные догматы церкви проповедовали покорность и смирение, фатальность будущего

Мартин Лютер /1483-1546/ — монах, доктор богословия. В 1517 г. на двери своей церкви он вывесил 95 тезисов, положивших начало новому взгляду на роль церкви в обществе и новой жизненной философии для многих европейцев. Впоследствии он написал труд «О торговле и ростовщичестве», где изложены его экономические взгляды. Среди важнейших идей Лютера – необходимость реформы церкви. Он утверждал, церковь требует для своего содержания слишком больших ресурсов. В то же время истинная вера возможна не через церковь и её обряды, а через веру в священное писание, непосредственное общение с богом, для которого пышность церкви не нужна. По его мнению должна быть создана дешёвая церковь, свободная от огромного количества церковных чиновников.

Лютер осуждает также союз ростовщиков и дворян, их праздность, сословность феодального общества. К торговле Лютер относился двойственно. Различая внутреннюю и внешнюю торговлю, он одобрял первую и осуждал вторую. Так как через внешнюю торговлю поступали, в основном, предметы роскоши с Востока, Лютер был против неё. Осуждая купцов, он пишет о том что, так как сами купцы творят столь великое беззаконие, противохристианское воровство и разбой по всему миру и даже по отношению друг к другу, то нет ничего удивительного в том, что бог делает так, что столь большое имущество, неправедно приобретённое, снова ими утрачивается или подвергается разграблению, а их самих вдобавок ещё избивают или захватывают в плен. Ростовщичество он также осуждает, требуя ограничить норму двенадцатью процентами в год.

Итак, Лютер на стороне хозяина, превращающего в мелкого буржуа. В его учении идея равенства и справедливости первоначального христианства трансформировалась в идею эквивалентности обмена товаров, идея честного труда – в обоснование необходимости предпринимательства. Важное место заняло религиозное обоснование неопределённости, имеющее место в товарном хозяйстве. Ведь в мире торговли удача часто зависит не от труда, а от случайных обстоятельств.

Важнейшим достижением средневековой мысли стало также учение о «божественном предопределении» Жана Кальвина /1509-1564/. В нем утверждается, что люди изначально избраны богом. Показатель этой избранности – денежное богатство, которое сумел накопить человек. Но для его накопления необходимы собственные усилия каждого. И если бог человека любит, то его в жизни ждёт успех. На этом пути бережливость, расчётливость, рациональность – важнейшие гражданские добродетели.

IV. Начиная с XIV в. в экономике наиболее развитых стран Европы феодальный строй вступил в стадию разложения. Прежде всего, это выражается в вытеснении натурального производства товарно-денежными отношениями. Действительно, эпоха, непосредственно предшествовавшая развитию современного промышленного производства, открывается всеобщей жаждой денег, охватившей как индивидов, так и государства. Более быстрому экономическому развитию способствовали многие процессы.

С середины XV до XVII века происходит бурное развитие европейских государств. Открываются Америка и морской путь в Индию, что способствует развитию внешней торговли. Возникновение мануфактуры в городах привело к увеличению спроса на шерсть и сделало прибыльным овцеводство. Происходит обезземеливание крестьянства, поглощение их промышленностью. Из среды ремесленников выделяется класс купцов, который становится посредником между ремесленниками и потребителями. Землевладельческие латифундии производят всё больше излишков сельскохозяйственной продукции. Реализация продукции затрудняется. На помощь опять же приходит купец. Крестьяне вынуждены добывать деньги для уплаты налогов. Происходит постепенная дифференциация крестьянства. Быстро развивается ростовщический капитал, источник роста которого находится в сфере обращения.

Сила государства начинает измеряться непосредственно его денежными ресурсами. С другой стороны, нормальное течение и развитие хозяйственной жизни производителей: крестьян, ремесленников, торговцев – прямо зависит от устойчивости денежного обращения. Не случайно, что именно деньги становятся главным предметом экономической мысли позднего средневековья.

Меркантилизм /mercante – торговец, купец/ — экономические учение позднего средневековья, когда на основе зарождения капиталистического способа производства происходило вытеснение натурального хозяйства товарно-денежными отношениями. Это – эпоха первоначального накопления капитала. Жажда денег становится всеобщей. Они становятся символом богатства, материальным рычагом власти. К меркантилистам относят, поэтому купцов и деловых людей того времени, выдвинувших ряд идей о национальном государственном хозяйстве и методах его обогащения. Основные идеи меркантилизма можно свести к следующему:

1.Деньги являются абсолютной формой общественного богатства. В особенности золото и серебро претендуют на эту роль. Идея наиболее характерна это для раннего меркантилизма XIV-XV вв. Для Западной Европы нехватка денег была реальностью того периода, так как резкое возрастание товарооборота и рост торговли наталкивались на нехватку денег в виде золотых монет. Страны, располагавшие природными месторождениями благородных металлов, оказывались более богатыми. В XVI в. крупнейшими обладателями золота в Новом Свете оказались Испания и Португалия. Благодаря падению цен они сумели существенно оживить свою экономику. Это также усилило убеждение, что наличие денег в стране – главное в ее национальном богатстве. Вплоть до XVII века в Испании, например, действовал запрет на вывоз золота и серебра. Ранний меркантилизм получил название монетаризма или системы денежного баланса. Решающий элемент монетаризма – систему денежного баланса – породила Англия. Считая, что главное зло для страны состоит в уходе из неё золота и серебра, было сделано заключение о том, что нужно стараться покупать у иностранцев менее, чем продавать. Государство последовало этому совету. Закон 1381 г. запретил вывоз денег за пределы Англии; долги иностранным купцам должны были покрываться за счёт английских товаров. Английские и иностранные купцы, въезжая в страну, обязывались обменять имевшиеся у них на руках иностранные деньги на английские. В результате «революции цен» количество денежного металла в Европе увеличилось в несколько раз. К началу XVII в. практически во всех западноевропейских странах «нехватка денег» отошла в прошлое.

2. Накопление богатства в денежной форме происходит в результате внешней торговли, если она идёт с прибылью для государства. Эту точку зрения наиболее ярко выразил зрелый меркантилизм, названный системой торгового баланса. Представители меркантилизма утверждали, что увеличение количества денег в стране может быть достигнуто не запретом их вывоза, а активной внешней торговлей – превышением стоимости экспорта на стоимостью импорта. Вывоз же денег из страны, если он обеспечивает увеличение торговой прибыли, является даже средством заработать больше денег.

Итак, прибыль от внешней торговли – главный источник богатства. Как её увеличить? Меркантилистами предлагались такие меры как посредническая торговля и развитие экспортной промышленности, работающей либо на отечественном, либо на дешёвом привозном сырье. Здесь в рассуждения торговцев вторгается производство, но лишь как средство увеличения внешнеторговых оборотов. Отсюда и третья важнейшая черта меркантилизма.

3. Сфера обращения – главная сфера экономики, предмет внимания общества и государства, а также теоретиков. В ней сосредоточены пути процветания национальной экономики. Безусловным достижением меркантилистов было то, что впервые ими подмечено подчинение буржуазного общества закономерностям товарно-денежного обмена. Нарождающийся класс предпринимателей постепенно нащупывал наиболее выгодные сферы применения своим способностям. Это был торговый и денежный капитал. Поэтому верхом мудрости меркантилистов явилась простая идея: продать за границу больше, чем покупается там. Это утверждение было девизом и торгового капитала. Производство они рассматривали лишь как «необходимое зло», как средство для притока денег в страну, в руки торговых капиталистов. Впоследствии капитал вторгнется и в производственные секторы, но позже, только во время промышленной революции, когда введение машин так преобразует условия производства, что промышленность станет сектором с возрастающей прибылью. Таким образом, капитализм с самого начала своего возникновения принимает не все возможности инвестиций и прогресса, какие ему предлагает экономическая жизнь, а наиболее выгодные в данное время. Он умеет и может выбирать. И хотя выбор далеко не всегда осуществляется правильно, он реален и составляет преимущество капитализма. Поскольку сфера производства как таковая мало интересовала меркантилистов, то они не развивали и трудовую теорию стоимости, зачатки которой мы находим у Аристотеля.

4. Меркантилизм отождествляя экономическую теорию с экономической политикой. Государство, по мнению меркантилистов — важнейший участник экономической жизни, обязанный заботиться о защите своих экономических интересов. А поскольку для меркантилистов они сосредоточены во внешней торговле, то государство должно проводить политику покровительства отечественному предпринимательству, получившую впоследствии название протекционизма. Большинство меркантилистов были практиками экономики, купцами и деловыми людьми, зависимыми от экономической политики государства и требующими покровительства общества. Меркантилизму в целом не было присуще полагаться на естественный ход событий. Основным орудием обогащения торгового капитала были мероприятия государственной власти, и его идеологи постоянно аппелировали к этой власти. Первоначальное накопление в Европе действительно опиралось на государственное регулирование экономики. Любое меркантилистистское сочинение содержало требование осуществления каких-либо практических мер в экономике. Известны и практические меры политики меркантилизма. Наиболее известна практическая деятельность министра финансов Франции при Людовике XIV Кольбера /1619-1683/, получившая название «кольбертизм». Правительство Франции путём установления запретительных ввозных пошлин пыталось свести к минимуму импорт промышленных товаров и, напротив, всячески поощряло развитие отечественной промышленности, как экспортной, так и замещающей импорт.

К основным представителям меркантилизма следует отнести Даванзатти, Стаффорда, Мэна, Стюарта и Монкретьена.

Б.Даванзатти /1529-1606/ — флорентийский банкир, написал работу «Чтение о монете» /1582/. В ней он сравнил монету с кровью экономического организма, обеспечивающей его нормальную жизнедеятельность. Он писал, что любое богатство предстаёт как обратимое в деньги. Для того, чтобы деньги выполняли своё предназначение как меры ценности, по его словам, было вполне достаточно клейма на монете, удостоверяющего её номинальную ценность. В условиях же феодальной раздробленности Италии это вело к подрыву денежного обращения, поэтому банкир Даванзатти предлагает для Италии вернуться к обращению слитков золота и серебра.

В.Стаффорд /1554-1612/ — англичанин, написал книгу «Краткое изложение некоторых жалоб наших соотечественников». Все меры экономической политики оцениваются им с точки зрения привлечения денег в страну. Предлагается покровительство мануфактурной промышленности, вывозящей английский товар в колонии, критикуется вывоз сырья, предлагается особое покровительство шерстяной мануфактуре.

А.Монкретьен /1575-1622/ — француз, написал книгу «Трактат политической экономики», положив начало введению в социально-экономическую литературу термина «политическая экономия». Хозяйство страны он мыслил как объект государственного управления, а источником богатства считал внешнюю торговлю, особенно поощрял вывоз промышленных и ремесленных изделий. Хозяйство он рассматривал как государственную, национальную общность.

Т.Мэн /1571-1641/ — купец и один из директоров Ост-Индской компании. Им написана книга «Рассуждение о торговле с Ост-Индией». Вывоз денег из страны он отождествлял с посевом, дающим в будущем богатый урожай. Более известна его книга «Сокровище Англии во внешней торговле». Он предлагал сократить ввоз пищевых товаров, если их можно возделывать у себя. Не одобряет он и излишнего ввоза иностранных товаров. Ко всем вопросам подходит он с меркой купца и отождествляет богатство с деньгами.

Д.Стюарт /1712-1780/ — автор книги «Исследования о принципах политической экономии». Его сочинения написаны уже в тот период, когда меркантилизм потерял своё значение как экономическая теория, но существовал ещё как экономическая политика. Считая, что внутренняя торговля не может быть источником прибыли, он требует активного торгового баланса как источника прибыли.

Итак, подведем итоги. Впервые в рассматриваемом учении сделана попытка выделить из конкретного хаотического материала абстрактные понятия экономической теории. Поэтому меркантилизм – первая школа буржуазной политической экономии. В отличие от средневековья, аппелирующего к этическим нормам священного писания, меркантилизм исследует реальные экономические явления, которые описываются им в поверхностном виде, эмпирически. Тем не менее, меркантилисты начали исследовать хозяйственную жизнь страны, выделив внешнюю торговлю, обращение торгового капитала, деньги и т. п. Следует помнить, что меркантилизм развивался в условиях господства натуральных форм феодального производства, раздробленности и замкнутости феодальной экономики. Денежные отношения были развиты только в сфере международных экономических отношений, поэтому исторический характер теории очевиден. При рассмотрении экономических явлений авторами учения принята точка зрения общества и его выгоды. Меркантилисты исходили из того, что государство является представителем интересов общества и может по своему усмотрению определять направление экономического развития. Тем не менее, все экономические явления, рассматривавшиеся меркантилистами, изучались ими с точки зрения достижения цели движения денег и роста денежного капитала.

studfiles.net

Раздел III. Переход от феодального к капиталистическому хозяйству

Глава 1. Переход от феодализма к капитализму в Западной Европе (XVI—XVIII вв.)

§1. Первоначальное накопление в Англии

XVI—XVII вв. в истории Европы — переходный период от феодализма к капитализму. Каковы главные черты, характерные для этого периода?

Во-первых, это период первоначального накопления, т.е. период подготовки основных условий для развития капиталистического производства.

Во-вторых, это мануфактурный период, т.е. период господства в промышленности еще не фабрики, а мануфактуры.

В большинстве стран Европы в это время еще сохраняются феодальный строй и феодальный способ производства. Только две страны вырвались вперед и развиваются уже по капиталистическому пути — Англия и Нидерланды. На их примере мы и рассмотрим, что такое первоначальное накопление и мануфактурный период.

Итак, что такое первоначальное накопление? Это создание двух решающих условий, необходимых для развития капиталистического производства.

Первое условие. Для развития производства необходимы капиталы, т.е. крупные суммы денег, достаточные для организации предприятия. Без капитала нет капиталиста. Поэтому одна сторона первоначального накопления — накопление капиталов у будущих капиталистов. Именно у них. Крупные суммы денег, которые накапливались у феодалов, тратились на их потребление, а не вкладывались в производство, не становились капиталом.

Второе условие. Для развития капиталистического производства нужны рабочие, т.е. люди, которые не имеют собственного хозяйства и связанных с ним средств существования, а поэтому вынуждены наниматься к капиталистам.

Отсюда ясно, что этот процесс следует называть именно «первоначальное накопление», а не «первоначальное накопление капитала», как он именовался в учебниках политэкономии. Накопление капитала — лишь одна сторона первоначального накопления.

Основной причиной разорения крестьян и превращения их в рабочих в Англии стало овцеводство, которое англичане считали столь важной частью своего хозяйства, что даже спикер палаты общин английского парламента во время заседаний сидел на мешке с шерстью. В результате «революции цен» заниматься овцеводством стало особенно выгодно, потому что цены на шерсть выросли даже больше, чем на другие товары. И наоборот, продолжать феодальную эксплуатацию крестьян стало совсем невыгодно, потому что реальная величина фиксированной феодальной ренты резко уменьшилась. И вот английские обуржуазившиеся феодалы, чтобы увеличить пастбища для овец, выгоняют зависимых крестьян из своих феодальных владений, снося целые деревни, превращая их в пастбища для овец. Процесс этот получил название «огораживание», потому что земли при этом огораживались.

Казалось бы, феодалы сгоняли крестьян на «законном» основании — сгоняли со своей земли. Однако по феодальным нормам феодал не имеет права отобрать землю у крестьянина, он может только получать с него ренту: крестьянин — такой же собственник земли, как и сам феодал. Феодальное право предусматривает двух собственников земли — крестьянина и феодала. Но английские феодалы к этому времени уже рассматривали свое право собственности на землю не как феодальное, а как буржуазное, т.е. полное.

Сгонялись крестьяне с земли и другим способом. В Англии этого времени были уже широко развиты арендные отношения. В отличие от фиксированной ренты арендную плату можно было увеличить. И она повышалась до такой степени, что крестьяне-арендаторы разорялись.

Итак, масса крестьян оказалась без жилья, без источников существования. Этот процесс был в середине XVI в. дополнен секуляризацией церковных земель. Одним из проявлений перехода к капитализму в сфере идеологии стало распространение протестантского учения в христианстве в противовес католическому. В Англии победу над католичеством одержала англиканская церковь, во главе которой встал король, порвавший отношения с Папой Римским. При этом было ликвидировано 650 монастырей, и тысячи монахов пополнили армию бродяг. При этом сгонялись с земли и те крестьяне, которые ее обрабатывали или в качестве арендаторов, или феодально зависимых держателей. Наконец, король распустил частные военные дружины феодалов, и большое количество бывших военных тоже оказалось на большой дороге. Это было проявлением перехода к капитализму — это был удар по остаткам самостоятельности феодалов старой формации. Джентри не имели дружин.

Теперь масса безработных и неимущих людей скитались по дорогам Англии. Зачем еще потребовались «законы о бродягах»? Чтобы загнать их на предприятия капиталистов? Разве экономическая необходимость не была достаточно надежной для этого? Дело в том, что «законы о бродягах» издавались совсем не для того, чтобы обеспечить капиталистов рабочей силой. Эти бездомные и не имеющие нужной квалификации люди не годились в качестве рабочих тогдашних мануфактур. Это были люмпены, промышлявшие нищенством, а то и грабежами, и обстановка в Англии обострилась. Жестокие законы и были направлены против роста преступности. По этим законам не иметь работы и хозяйства считалось преступлением. Такого человека следовало избивать плетьми, отрезать уши и клеймить раскаленным железом, а если он попадал в руки властей в третий раз — даже казнить. Лишенные жилья и источников существования, люди оказались, в сущности, в безвыходном положении.

Так совершалась одна сторона первоначального накопления в Англии: разорение крестьян и образование армии людей, которым в дальнейшем предстояло стать рабочими.

Вторая сторона — накопление капиталов. Закономерность такова, что капиталы первоначально накапливались не в производстве, а в сфере обращения и кредита. Накопленные в течение длительного времени в торговле и ростовщичестве капиталы при переходе к капитализму начинают переливаться в промышленность.

Еще один важнейший источник накопления капиталов — ограбление и эксплуатация колоний.

Для Англии именно колонии стали важнейшим источников накопления капиталов. Но, поскольку почти все колонии вначале принадлежали Испании и Португалии, Англии приходилось действовать косвенным путем.

Во-первых, английские купцы вели контрабандную торговлю с этими колониями, наживая при этом значительные капиталы.

Во-вторых, огромные капиталы наживались путем работорговли. Английские купцы везли за океан не только промышленные товары, но и африканских негров-рабов. Испанцы, истребив в Америке значительную часть местного населения, были вынуждены ввозить рабочую силу из Африки. Но сами они гнушались работорговлей. Это дело взяли на себя англичане. Основатель этого промысла Джон Гоукинс получил за это звание рыцаря, причем на его гербе был изображен негр в цепях. Работорговля была очень выгодным занятием, потому что в Африке негры или просто захватывались в грабительских набегах, или покупались у местных царьков за ром и безделушки. Прибыль в 100 % за один рейс считалась невысокой, а нередко достигала 300 % и более.

Практиковалась так называемая «треугольная торговля»: из испанских колоний тропической Америки, где были плантации сахарного тростника, в колонии Северной Америки везли патоку. Здесь из нее делали ром. Ром везли в Африку и обменивали на рабов. Рабов везли в Америку и история повторялась сначала. Иногда за один «треугольный» рейс прибыль доходила до 1000%. Негры укладывались на палубе или в трюмах, «как ряды книг на полках». Около 30% негров погибало в пути. Заболевшие выбрасывались за борт еще живыми, чтобы избежать «порчи» остального груза.

В-третьих, англичане промышляли пиратством, нападая на испанские корабли, которые шли из колоний с грузом золота и пряностей, на испанские приморские города в Америке, что считалось тогда выполнением патриотического долга. Для снаряжения пиратских экспедиций создавались акционерные компании, в которых принимали участие не только купцы, сановники, и даже сама королева Елизавета. Пират Френсис Дрейк, совершивший второе в истории кругосветное плавание, стал адмиралом королевского флота. Короче говоря, пиратство считалось вполне легальным и почтенным занятием.

Итак, первое время посредством контрабанды, работорговли пиратства англичане перехватывали у Испании часть награбленных в колониях богатств. Но этого Англии мало. Она стремится иметь свои колонии и начинает за них открытую войну с Испанией. В конце XVI в. был разгромлен испанский флот «Непобедимая армада». Поражение «Армады» в литературе (не английской) иногда трактуется как случайность: буря разметала испанские корабли, почему-то не тронув английские. В действительности поражение было следствием экономической отсталости Испании. Испанцы применяли устаревшую тактику абордажного боя, а англичане громили их суда из пушек.

После этого колониальная экспансия Англии развертывается открыто. В начале XVII в. она захватывает колонии в Америке, а в конце века английские компании начинают грабить Индию.

Важным источником накопления капиталов была и монопольная торговля, которая позволяла перепродавать товар намного дороже стоимости. Например, монопольное право на торговлю с Россией имела «Московская компания» английских купцов. Они вывозили из России сало, воск, меха, лен, пеньку. Пенька для Англии имела особое значение: пеньковые канаты были необходимы для растущего английского флота. Поэтому в Холмогорах и в Вологде были созданы даже английские предприятия по изготовлению канатов. И английский флот был оснащен русскими канатами. Перепродавая русские товары в Европе, английские купцы получали, конечно, повышенную прибыль. В период первоначального накопления сфера накопления капиталов, в том числе торговля, обычно обеспечивала неэквивалентно высокую прибыль.

studfiles.net