Станислав Лем. «Глас Господа»

Старое доброе время, с его уютными абажурами, с неторопливым ходом напольных часов, бесповоротно миновало. И, пожалуй, все согласятся, что кончилось оно в веке девятнадцатом. Посмотрим же, чем был ознаменован 1900 год, последний в позапрошлом веке, завершающий эпоху традиционного общества.

В 1900 году германский физик Макс Планк сформулировал основы квантовой теории и тем самым положил начало революции в естествознании, продолжающейся и поныне и снабжающей нас самыми интересными и важными новостями.

В том же году тайные религиозные общества начали на севере Китая восстание, названное Боксерским или Ихэтуаньским. Абсолютное военно-техническое преимущество позволило великим державам (Российская империя, естественно, была в их числе) быстро и эффективно пресечь волнения в Поднебесной. Архивы восставших, протоколы допросов, дипломатическая переписка позволили надежно, с максимальной исторической достоверностью установить роль в этих событиях тайных обществ.

Первое событие создало тот мир высоких технологий, в котором живет значительная часть человечества и которому посвящена «КТ».

Второе событие, вошедшее во все энциклопедии, служит надежным и почти научным базисом для множества книг, статей, сетевых публикаций, которые посвящены теме, получившей общее название конспирологии, или же, калькируя это слово на русский, заговороведения.

Изучение заговоров. Исследование тайных обществ. Поиск тайных пружин, двигающих механизм истории. И неизбежно связанные с этим парадоксы.

С одной стороны, существуют и заговоры, и тайные общества. Смотри вышеизложенный пример номер два. С другой — на свет истории выносятся лишь неудачные заговоры и некомпетентные тайные общества. Ну, вот как тот самый Ихэцюань («Кулак во имя справедливости и согласия»). Или как протонацистское «общество Туле», эсэсовское «Анненэрбе» и пр. Для получения адекватной исторической информации необходимо, чтобы страны, где оперируют эти общества, потерпели как можно более полное военное поражение и были оккупированы, а деятельность тайных обществ и заговорщиков стала объектом полицейского преследования.

«Мятеж, — как говорится, — не может кончиться удачей. В противном случае его зовут иначе». Ну а с удачным заговором и компетентным тайным обществом еще занятней — их частенько не только никак не зовут, но и их существование или просто неизвестно, или повсеместно отрицается. Хороший пример — военная история СССР, страны, по преимуществу милитаризированной. Таковая военная история практически отсутствует, ибо, даже вчистую проиграв холодную войну, наследники кремлевских кабинетов сумели после непродолжительного бардака осени 1991 — весны 1992 годов наглухо закрыть свои архивы. А речь ведь идет о событиях, в которые были вовлечены десятки миллионов людей; практически вся страна или воевала, или готовилась к войне, или работала на оборону. А как быть с заговором, в который вовлечены всего лишь десятки, если не единицы персон?

Неопределенность, причем принципиальная. И не хуже гейзенберговой…

Но оставим эти проблемы на совести историков и особенно специалистов в области философии истории. Обратимся к более специальной проблеме — как соотносятся конспирология и хайтек, прежде всего компьютерный.

Почти вечные вопросы в современной обертке.

Результат исследования во многом зависит от того, насколько точно сформулирован вопрос, ответ на который ищется. Думаю, что в случае конспирологии в интересующем нас аспекте актуально следующее:

- Насколько высокие технологии подвержены влиянию реальных и эвентуальных заговоров?
- В какой степени мир вокруг нас определяется материальными, естественнонаучными факторами и насколько он — результат сравнительно произвольных, в том числе и конспиративных воздействий?
- Насколько эффективны в деятельности заговорщиков традиционные естественные науки (физика, химия и т. п.) и насколько хороши технологии обработки информации, к каковым относится и computer science?
- И, наконец, в какой степени могут современные технологии обработки информации — безбрежные залежи Интернета, почти провидящие data mining — снабдить конспирологов адекватной и достоверной информацией?

Эпистемологические корни

Коль тих и скромен, не убьют, — все домыслы досужие…
Владимир Высоцкий. «Баллада об оружии»

Людям свойственно желание Понять. И зачастую оно никак не коррелирует с желанием Узнать.
Ну вот гром. Легко понять, что это Илья-пророк на колеснице, не узнав ничего ни о физике атмосферы, ни, кстати говоря, о Священном писании. Но ведь понятно-то все. И очень комфортно. Ну как в классической физике девятнадцатого века. В старом добром мире.
И заговор.

Очень удобная теория.

Сидят где-то заговорщики. Плетут тенета. Однако хоть и гнусные они, и корыстолюбивые, но ведь люди. Всегда можно ж договориться. По-хорошему.

Нет, эта теория куда уютнее представлений о внечеловеческих силах и процессах, определяющих ход вещей на маленьком голубом шарике. И нет более блистательного описания комфортности этой теории, чем «За миллиард до конца света» братьев Стругацких. Потрясающий образ генерала разбитой армии, желающего капитулировать, но не находящего противника, ибо против него вся Вселенная.

И поскольку тяга к уютным мировоззрениям сидит в людях глубоко, то конспирологии обеспечено безбедное будущее.

Историческое отступление

«Каждому надлежит знать, что Вселенная, в которой он живет, есть нечто бесконечное, о чем ведь она и сама открыто говорит. И надо оставить попытки постичь ее логически — надо быть довольным хотя бы тем, что удалось поставить в окружающем нас хаосе одну-две опоры, и то хорошо».
Томас Карлейль.
«Французская Революция. История»

Есть классический, кровью вписанный в священные камни Европы пример влияния информации, ее организации и способа представления на исторический процесс. Ни один историк, ни традиционалист, ни ревизионист, не станет отрицать революционность и масштабность этого влияния. Речь идет о Революции. Французской Революции, реками крови завершившей век Просвещения, «национальной бритвой» срезавшей лучшие головы Галлии.

А организованная информация, приведшая к событиям, залившим кровью всю Европу, — это конечно же Энциклопедия. Да, именно «La grande Encyclopaedie». Не греческий и схоластический «круг познаний», необходимый в жизни полноценному человеку, но вполне конкретный продукт вполне конкретных информационных технологий второй половины восемнадцатого столетия. Ее 28 томов in folio печатались по самым лучшим типографским технологиям в 1751–72 годах. Позже, в 1777 году, выходили дополнения в пяти томах. Была и поисковая машина — два тома указателя, увидевшие свет в 1780-м.

Но главное, конечно же, было в выборе и представлении знаний. «Энциклопедия, или Систематический словарь наук, искусств и ремесел, выбранных из лучших авторов и особенно из английских словарей обществом ученых и расположенных по порядку Дидро и — в отделе математики — д’Аламбером». Так, по-старомодному подробно, назывался сей труд.

Обратим внимание — словарь Систематический! То есть с организованной и очень широкой информацией. Ведь в предисловии к «La grande Encyclopaedie» говорилось: «Цель Энциклопедии — объединить знания, рассеянные по поверхности земной, изложить их в общей системе для людей, с которыми мы живем, и передать их людям, которые придут за нами: дабы труды минувших веков не были бесполезны для веков грядущих, дабы наши потомки, став образованнее, стали также добродетельнее и счастливее, и чтобы мы могли умереть в сознании исполненного пред человечеством долга».

Вот так. Не меньше. Все по благороднейшим заветам Яна Амоса Коменского, стремившегося к просвещению и объединению человечества на основе Знания.1

Посмотрим, как развивались события во Франции. Энциклопедия, ее основной корпус, выходила в правление Луи XV, ознаменованное пышным цветением Parcaux-Cerfs и прочих приютов всех видов разврата; казнокрадством и коррупцией, ничуть не уступающими масштабам и нравам недавней ельцинской эпохи. Дискредитировавшая себя светская власть, находящаяся в наманикюренных пальцах фаворитов; припавшая к прогнившему дубу государственной мощи в поисках опоры галликанская Церковь, погрязшая в симонии и интригах, забывшая о защите малых мира сего. И, естественно, оппозиция философов-просветителей всему этому. Оппозиция, находящая горячую поддержку всего общества. 

Процветает скептицизм, оттачивается аналитический метод. И когда к власти приходит молодой король Луи XVI, то Галлии мнится Astraea Redux, возврат небесной справедливости. Ушли в никуда фавориты. Генеральным контролером финансов вместо вороватого и развратного аббата Террэ становится высоконравственный философ Тюрго. Возвращается из изгнания Вольтер. Его шумно приветствуют столпы того общества, которое мудрец обличал всю жизнь. Кажется, близок приход всеобщего счастья. Короли станут философами, философы — королями. Переустроим общество согласно аналитическому методу, и у каждого француза будет каплун в супе и божоле в стакане.

Все было бы здорово, но помешала мелочь, презренная пустяковина — отсутствие денег. Их не было у образованного Тюрго, их не было у его преемника педантичного Неккера, автора экономического бестселлера «Administration des finances» (80 тысяч копий продано за три дня!!!).

С отсутствием денег пытались бороться моралью и аналитическим методом. Королевские мануфактуры Франции управлялись более компетентно и производили более высокотехнологическую продукцию — линейные корабли, морские пушки, — чем конкуренты-британцы. И концентрировать французские финансисты могли куда большие средства.

Но это не помогло. Несмотря на потерю североамериканских колоний (посланника США Франклина в Париже полюбили еще до того, как его изображение украсило известную бумажку), Британия богатела, а Франция нищала. Ведь у островитян национальное богатство было вверено частной инициативе десятков тысяч купцов и капитанов, их избитым всеми штормами судам, а у галлов об этом рассуждали хоть и блестящие и рациональные, но единичные умы. Франция породила более централизованное, чем в Англии, управление — цеховые привилегии, монополии. И, возложив на власть надежды на общее благо, стала искать наиболее подходящий алгоритм управления. Ведь из аналитического метода, из идей Общественного Договора следовало, что таковой непременно должен быть. Надо лишь найти его, найти людей, которые достаточно хороши, чтобы им воспользоваться. «Промышленность, — по словам Карлейля, — кричит своим высокооплачиваемым покровителям и руководителям: предоставьте же управление собой мне, избавьте меня от вашего руководства!»


Но идеи «laissez faire, laissez passer», о которых говорят экономисты-физиократы, приживаются с трудом. Ну как так можно: корысть вместо Общего Блага, и не в грубой реальности, но как Принцип. (На самом деле во Франции личное богатство определялось близостью к Oeil de Bouef, королевской камарилье, как в России олигархами становились по воле Семьи.)

Дальше — банкротство, череда министров. Налоговые тяжбы. Обиды податных и высших классов друг на друга. Генеральные Штаты, Бастилия, восстание женщин, Марсельеза. И прожорливый стук «национальной бритвы». Все не слишком хороши для власти, от которой ждут столько добра: ни Луи XVI с Марией-Антуанеттой, ни Дантон с Демуленом, ни Робеспьер с Сен-Жюстом. Все стали жертвой несбывшихся надежд. Аналитический метод в жизни, а не в стенах лаборатории оказался отнюдь не всемогущим. Ведь когда берешься на основе теоретических выкладок осчастливить каждого, обязательно кто-то останется обиженным. Ведь все теории неполны, а «…природа — это истина, а не ложь. Любая ложь, произнесенная или содеянная вами, неизбежно вернется после короткого или длительного обращения, как вексель, выданный на реальность природы и представленный к оплате с надписью «Недействителен», сказал по этому самому поводу мудрый Карлейль. И если явные и могущественные правительства столь бессильны перед лицом Природы, то будут ли сильнее гипотетические правительства тайные?

Жрецы против фараонов

Ведь микроорганизмы, которые либо есть, либо их нету, которые лишены языка, а значит не способны рассказывать байки, — просто подарок по сравнению с существами разумными, которые не только обладают такой способностью, но и с немалым умом ею пользуются.
Станислав Лем. «Осмотр на месте»

Свободомыслящие и атеисты прошлого и позапрошлого веков очень любили рассказы о технических достижениях, с помощью коих служители культа дурили народ. Ворота, открывающиеся с помощью примитивного парового привода. Светящиеся с помощью фосфора реликвии. Торговые автоматы для продажи чудодейственных благовоний.

Но для манипуляций сознанием использовались и достоверные данные точных наук. Классический пример описан в популярном некогда романе Болеслава Пруса «Фараон». В нем молодого реформатора, по счастливому стечению обстоятельств работающего фараоном Верхнего и Нижнего Египта, быстренько ставят на место жрецы, использующие тогдашний хайтек, а именно технологию предсказания солнечных затмений.

Так что же, физика может служить для манипулирования сознанием?

Конечно, нет. Манипулировать сознанием — прерогатива информационных технологий. Народ ведь у того же Пруса реагирует не на само солнечное затмение. Успеху заговора жрецов способствует длительная информационная работа. И стратегическая, сугубо теоретическая, направленная на формирование картины мира, в которой жрецам отводится важнейшая роль. И оперативная, пропагандистская, в ходе которой эта картина или ее детали внедряются в сознание масс. И тактическая, агитационная, направленная на то, чтобы волна народного гнева против жрецов, с одной стороны, достигла максимума к моменту затмения, а с другой — немедленно была переориентирована на покаяние, согласие и примирение. Перерегулирование присуще любой системе с обратной связью. Жрецы-то этим пользовались, не зная основ теории автоматического регулирования.

И роль солнечного затмения, а с ним и астрономии с физикой, в описанных Прусом событиях ничтожна. Его роль мог сыграть пожар Рима или Рейхстага, взрыв броненосного крейсера в чужой гавани или гексоген в подвалах московских домов. Неважно. Не в этом дело.

Суть в том, что создается новая, иллюзорная реальность. (Слово «виртуальная» в его точном значении мало к ней подходит.) И роль информационных технологий в этом велика вдвойне. С одной стороны, все больше людей в современном обществе живет в искусственном мире Второй Природы и, соответственно, все в большей и большей степени способны воспринять навязанные иллюзии. С другой — компьютерные технологии позволяют сделать иллюзорный мир все более и более реальным. Кстати, решающая роль тут отводится вовсе не компьютерному монтажу, как полагают многие. Обратите внимание, фотографы и операторы, уличенные в этом во время Второй Иракской войны, беспощадно изгоняются из сообщества. Нет. Манипуляция идет на куда более высоком уровне — на уровне выбора тем для обсуждения. Люди, как правило, не знают, что едят или пьют, но прекрасно осведомлены о любви и смерти островной принцессы. Ньюсмейкеры формируются на основе стратегического планирования, их образы лепятся с учетом тщательно обсчитанных социологических данных. И роль компьютера велика, прежде всего, здесь. Ну а то, что новостные порталы подсовывают ту же жвачку, как и все массовое, — плевать. В Сети нетрудно найти действительно интересный источник. Главное — суметь задать, и прежде всего самому себе, действительно интересный вопрос.

Из вышеизложенного понятно, что чем мир иллюзорней, тем большую реальную власть могут получить в нем потенциальные заговорщики. И, кстати, тем труднее найти следы их деятельности.

Немного утрируя — Наполеон отказался от проекта парохода и, согласно легенде, горько пожалел об этом по дороге на Эльбу. Гитлер переоценил V-2, недооценил зенитные «Тайфуны» и «Вассерфали», прошляпил атомный проект — ну и сгорел на помойке во дворе Рейхсканцелярии, даже недолго не повалявшись в Мавзолее.

А вот победа VHS над более прогрессивным бетамаксом, истребительная война стандартов записываемого DVD, особенно звукового… Это как, стихийные процессы или кем-то умело направляемые?

По большому счету сказать нельзя, информация становится все доступней, ее обмен и тиражирование все проще и дешевле. Но, Cui prodest? Кому выгодно?

Драматическая пауза.

«Черные корабли»

против самурайских мечей
В природе имеются некоторые постоянные. Например, постоянная расширения нагреваемых тел или распространения планетных цивилизаций. Не важно, что они там себе думают, важно, что они делают. Стиль серебряной ложечки как ювелирного изделия не имеет никакого значения, если положить ее в печь. Главное — температура плавления серебра. Следовательно, кроме постоянных, имеются некоторые критические точки — в истории тоже.
Станислав Лем. «Осмотр на месте»

Очень хотелось бы сказать, что современные информационные технологии с их гигантскими возможностями наконец-то сделают все тайное явным, выведут зловещих заговорщиков из тени на свет или хотя бы позволят решить вопрос их существования.

Но увы… Второе начало термодинамики существует и в формулировке Шеннона, применимой к информационным системам. Если мы будем иметь дело не с совсем уж безнадежными дилетантами, то создаваемый ими маскировочный информационный шум будет прятать все следы их деятельности куда быстрее, чем самые совершенные системы data mining будут их раскапывать. Ведь как трудно идут дела у самой передовой в ИТ державы с той же Аль-Каидой.

Нет, неминуемая ограниченность всех заговоров в другом. В том, что они всегда всевластны в выдуманных мирах, но неизбежно обречены на поражение в схватке с теми, кто всю свою энергию потратит на овладение тайнами мира реального.

Прекрасный пример — Япония эпохи сегунов. В высшей степени закрытое общество, мечта заговорщика. Утонченность культуры способствовала утонченности нравов тайных организаций. Загадочные ниндзя, самураи с их отточенным и аристократичным бусидо…

И вот в этот прекрасный, но искусственный мир вторгаются «черные корабли» Североамериканских Соединенных Штатов под командой грубоватого и честного моряка Мэтью-Кэлбрайта Перри. И все… Храбрые, но разумные самураи боя не приняли. Гавани Симода и Хакодате были открыты для иноземных кораблей. Япония в значительной степени приняла западный путь развития…

А вот с простодушными китайскими крестьянами, объединившимися в Кулак во имя справедливости и согласия, с которых мы начали свой рассказ, вышло похуже. Наивные повстанцы верили, что исполнение тайных обрядов сделает их неуязвимыми для «круглоглазых варваров». Об этом так славно мечталось в своем кругу. Представительницы прекрасного пола, вступившие в Кулак, задушевно пели «Женщины, не причесывайте волос — отрубим головы чужеземцам. Женщины, не бинтуйте ног — убьем чужеземцев и посмеемся». Теоретики благочестиво писали в листовках: «Железные дороги и огненные телеги беспокоят дракона земли и сводят на нет его хорошее влияние на землю». Ихэтуани заучивали телодвижения из боевых искусств, пением заклинаний вводили себя в транс. Вот, вот она — вожделенная неуязвимость. И еще более вожделенная безнаказанность…

Сторонники Кулака бодро замучили несколько миссионеров, повесили некоторое число европейских торговцев, застрелили пытающегося защитить Российское посольство матроса Ильина, разорвали в клочья вышедшего для переговоров германского посла барона Кеттлера, обстреляли через реку Благовещенск…

Но на этом их успехи кончились.

Посольский квартал сел в двухмесячную осаду, удачную, несмотря на стократное превосходство ихэтуаней в численности. Орудия образца 1877 года сибирских казачьих частей, морские пушки Канэ и Барановского, «максимы», «маузеры», «ли-мэтфорды» и «лебели» экспедиционных корпусов европейцев быстро, в точном соответствии с внутренней и внешней баллистикой, расставили все по местам.

Так что для успеха тайной деятельности необходимым условием является некий уголок, укрытый от ветра и государства. И конспирологам именно там и следует искать заговорщиков.

Источник - http://offline.computerra.ru/2004/538/33144/