Гуго де Пейен изобрел новую фигуру — рыцаря-монаха, — гово­рит нам Марион Мельвиль¹³. Святость и рыцарство — две радикаль­но противоположные этики! Чтобы примирить их, потребовалась значительная духовная эволюция, которая положила начало и кре­стовым походам. Церкви пришлось трансформировать богослов­скую концепцию войны. Ей пришлось принять рыцарство, дав ему место в христианском обществе, в миропорядке, угодном Богу.