Следствием этих стремлений — ограничить размеры продукции и избежать развития новых способов производства, не контролируемых картелями, — является то, что, по словам Эдвардса, «картели, как правило, относятся подозрительно к новым техническим усовершенствованиям.

Иногда научно-исследовательские работы институтов, и лабораторий, подчиненных монополиям, становятся средством своеобразного научного вредительства в интересах сохранения власти картелей.

Угрозы патентных тяжб, лишения лицензий и другие методы давления вынуждают независимые фирмы если не ликвидировать свою деятельность, то ограничивать её старыми продуктами и устарелыми методами производства. 

Как указывал товарищ Сталин, «нынешний капитализм, в отличие от старого капитализма, является капитализмом монополистическому а это предопределяет неизбежность борьбы капиталистических объединений за сохранение высоких, монопольных цен на товары, несмотря на перепроизводство»1.

Эдвардс показывает, как в области торговой политики «ограничения, установленные картелями, могут приходить в столкновение с ограничениями, вводимыми государством: чтобы стать орудием ограничительной государственной политики в одной стране, картель должен быть также средством нападения на национальные интересы других стран». 

Специальная глава книги подробно описывает разнообразнейшие «уголовные средства», применяемые международными картелями для обхода государственных законов, уклонения от уплаты пошлин и от государственного контроля за ценами, примеры прямого содействия противнику во время войны, например выплаты отчислений германским фирмам, помощи им с целью избежать секвестра собственности и патентов.

Эдвардс подробно описывает роль международных картелей и, особенно, картельных связей между германскими и американскими концернами в восстановлении германской военной машины и фактической ликвидации Версальского договора. 

Во время войны стремление сохранить международные картельные связи приводило к обходу мероприятий эко-комической войны, контрабандному получению Германией дефицитных материалов, продолжению отчислений американских фирм германским, сохранению за германскими концернами южно-американских рынков путём поставок соответствующих американских товаров с германскими этикетками и т. п. 

Наконец, отдельные международные тресты полностью сохранились во время войны.

Возникает вопрос, почему мощные американские тресты, вступая до войны в международные картели, заключая патентные и иные международные договоры, нередко соглашались на условия, которые (предоставляли соответствующим германским монополиям руководящую роль в этих картелях. Как, например, могло случиться, что мощный мировой трест «Стандард Ойл» (Нью-Джерси), заключая пресловутое «джентльменское соглашение» с германским концерном «И. Г. Фарбениндустри», производственная мощность которого была создана после первой мировой войны в значительной мере на средства американских займов, фактически играл в этом соглашении роль «младшего партнёра»?